Они скрылись за дверью, оставив Лайзу и Пасифику в мягком свете уличных фонарей, который попадал сквозь окно. Лайза плюхнулась на винтажный диван с высокой спинкой и глубоко вдохнула запах старой древесины и лаванды.

Она перевела взгляд на Пасифику, разглядывая ее бледное лицо, усталые тени под глазами, тонкие пальцы, сжимающие край шерстяного пледа.

– Каково это было? – внезапно спросила Лайза, глядя на нее исподлобья. – Жить, зная, что все думают, будто ты мертва?

Пасифика подняла на нее взгляд. В ее глазах плескалась усталость и что-то еще – что-то, что Лайза не могла сразу разгадать.

– Ужасно, – ответила она после паузы, ее голос звучал приглушенно. – Видеть, как люди страдают, как мои родители стояли у гроба, как моя мать не могла вымолвить ни слова… А я просто сидела и слушала. Я хотела броситься к ним, но…

Ее голос оборвался, и она отвела взгляд, словно стыдилась собственных воспоминаний.

Лайза стиснула зубы. Она пыталась представить, что чувствовала бы сама, окажись в такой ситуации, но воображение отказывалось рисовать эту картину.

– Ты дольше всех просидела в этом кукольном домике, – произнесла она, наклонившись вперед. – Как ты не сошла с ума?

Пасифика немного помолчала, прежде чем ответить:

– Донателла… Сначала она относилась ко мне как к игрушке, но потом что-то изменилось. Она приносила мне краски, давала холсты. Иногда мы разговаривали. Ей нравилось чувствовать власть, но порой ей просто было скучно. Она стала воспринимать меня как свою… подругу.

Лайза нахмурилась.

– Подругу?

Пасифика кивнула.

– В один из дней она появилась в моей комнате… и похвасталась новым лицом. А потом я увидела ее – тебя. – Голос Пасифики дрогнул. – Она стала тобой. Абсолютно. Я подумала, что схожу с ума. И тогда я поняла, зачем она меня держала там. Она не просто хотела стать тобой. Она изучала тебя. Хотела знать, как ты двигаешься, как говоришь, как ведешь себя с друзьями…

Лайза медленно покачала головой, чувствуя, как холод растекается по ее спине.

– Это ты бежала в лесу? – вдруг спросила она.

Пасифика нахмурилась.

– Когда?

– Новогодний бал Анжелы. Мы увидели кого-то в маске, кто сбежал в лес. Мы гнались за ней.

Пасифика замерла, а затем отрицательно покачала головой.

– Нет… Это была не я. Но я знаю, кто похитил Джорджа.

Лайза напряглась.

– Кто?

Пасифика глубоко вдохнула перед тем, как ответить:

– Нейт.

Слова прозвучали как удар грома. Лайза почувствовала, как внутри все переворачивается.

– Нейт?! Ньюман?

Пасифика медленно кивнула.

– Он помогал Донателле. Они встречались летом перед вторым курсом. Она рассказывала мне об этом.

Лайза откинулась на спинку дивана, чувствуя, как ее сердце бешено колотится. Перед глазами вспыхивали сцены из прошлого: Нейт, болтающий с ней в клубе, Нейт, смеющийся над шутками, Нейт, подмигивающий ей, когда они планировали новую выходку. Он никогда не казался ей кем-то, способным на такое. Но ведь и Донателла тоже не казалась…

Внезапно в доме вспыхнул свет. Лайза резко подняла голову.

– Горячая вода должна быть, – объявила Дейзи, выходя из подвала, стряхивая с ладоней пыль. – Телевизор старенький, но работает.

Джини, все это время молчавшая, вдруг шагнула вперед и обняла Дейзи.

– Спасибо тебе. Правда.

Дейзи улыбнулась, но почти сразу ее лицо стало серьезным.

– Я поеду в Нью-Йорк, займусь делами с Габриэлем. – Она посмотрела на Джини. – Я вышлю тебе концепцию. Не стала говорить раньше – тебе было не до этого. Отвечай, когда будешь готова.

Дейзи покопалась в своей сумке, и достала телефон Джини.

– Я нашла его на парковке.

Джини просияла. Наконец-то она вернется в 21 век!