– Мои поздравления, матка Ямарайаху. В кой-то веки ты находишься именно там, где и должен.

– О! Гундахар! Слава богу! – обрадовался тот.

В ответ рыцарь смерти весело усмехнулся и прислонился к стене, скрестив ноги.

– Пожалуй, за всю свою жизнь я ни разу не слышал комбинацию из слова «Гундахар» и фразы «слава богу». Как правило это было: «Гундахар, не надо… Ну пожалуйста… Я прошу тебя…» – игв на секунду задумался, будто бы вспоминая события прошлого. – Ну и что ты тут делаешь?

– Что-что… играю в «кроты и молоточки»! Помогите!

Последнее восклицание было излишним. Я и без того уже спешил другу на помощь. За пару минут покрошил монстров на части и, вскинув меч, перебил массивный замок.

– Ты как? Живой? – я ухватил толстяка под руку, помогая вылезти.

– Это не все. Вон последний, – Мозес указал в темноту. – Стоило мне очнуться, как этот гад трусливо забился в дальний угол и не высовывается. Ссыкло.

– А ну-ка… – генерал двинулся по указанному направлению. Пересек половину комнаты, после чего остановился и, недоуменно вскинув брови, почесал затылок. – Признаю, жирдяй, ты делаешь успехи. Заставить собственное отражение обделаться – это искусство настоящего воина.

– А?

– Это всего лишь зеркало, кретин. Отполированный кусок металла.

– Тьфу ты… И вот надо было Диедарнису вводить меня в заблуждение.

– Не думаю, что дело в нем.

– Ладно, – кисло улыбнулся тот. – Все равно спасибо. Кстати, где остальные?

– Понятия не имею, – ответил я. – Мы блуждаем по коридорам уже больше часа, но пока что нашли только тебя.

– Опа. Стало быть, не меня одного выбросило хрен знает куда?

– Да.

– А у вас, случаем, нет идей, где мы находимся?

– Есть. Пойдем, – я потянул Мозеса за халат. – Подробности расскажу по дороге.

Следующие полчаса не сильно отличались от предыдущих. Все те же поросшие плотью технические помещения, те же ответвления и закутки. Как и сражения со всякой нечистью, по итогу которых мы раздобыли пожарный топор, пару налобников и катушку проволоки.

Также мы отыскали упаковку протеиновых батончиков и шесть бутылок с водой. Отдали толстяку на проверку и, убедившись, что опасных токсинов в них нет, устроили короткий привал. После чего продолжили путешествие. Что примечательно: других участников рейда или хотя бы их следов мы не видели.

– Мы будто бы внутри Наутилоида… Сплошные механические детали, сосуды и сфинктеры… – осторожно ступая вперед, монах указал на большую круговую мышцу, суживающуюся при сокращении. – И где, спрашивается, любовь всей моей юности? Зеленоглазая брюнетка, запертая в одной из камер иллитидов.

– Шэдоухарт? – улыбнулся я.

– Она самая.

– Это про нее ты говорил, что готов пожертвовать яичком, лишь бы она стала реальной?

– Так точно. Впрочем, даже сейчас я бы не стал до конца отметать эту мысль. Уж больно глубоко ее образ запал ко мне в душу.

– Пожертвовать яичком ради вымышленной бабы… – задумчиво прогудел Гундахар. – И почему я не удивлен…

– Мне тогда было четырнадцать лет. Гормоны шалили вовсю. Да и, можно подумать, ты в этом возрасте был озабочен чем-то другим?

– Четырнадцать лет – это примерно одна восемнадцатая от полного оборота Мирзама… – генерал ненадолго ушел в себя. – Нет, матка Ямарайаху, ошибаешься. В то время я думал о двух вещах: как не подохнуть от голода и победить в пяти подряд поединках в бойцовой яме. Хотел заполучить главный приз.

– Что за приз?

– Реактор с фитопланктоном для дома и сертификат на сто тысяч вдохов за его пределами. К слову, и тот, и другой я подарил маме.

– То есть тебя буквально наградили бочкой водорослей и… ничем? – удивился Мозес.