Забыл упомянуть, что перед отъездом из Могилева я хладнокровно разбил свою копилку в виде бутылки шампанского и теперь считал себя настоящим богачом, солидным обладателем огромной горки металлических копеек, сэкономленных на обедах за несколько лет школьного долгоденствия. Помнится, набралось что-то около пяти. Нет, не рублей – килограммов! Немногочисленные бумажные рублики я, солидный держатель кубышки, решил припрятать а рассчитаться россыпями мелочи.

По прибытии будущему налогоплательщику была названа сумма – 3 рубля и 10 копеек. Медленно, двушками и гривенниками4, разменными и коллекционными, я начал отсчет, изредка поглядывая на профиль таксиста. Прошло около десяти минут с начала блестящего финансового проекта. Шеф безропотно переносил эту немую пытку, это нежелательное воздействие на хрупкий портал мозга. Правда, с каждой минутой ему становилось все жарче, он покрывался испариной и проводил по ней клетчатым платком.

– Час простоя – рубль, – намекнул изнеможденный бесстрастным голосом.

Бухгалтерские подсчеты сбились со словами:

– Как говорят практичные науки, во всем должна быть точность! – уверенно сказал я и начал подсчет заново.

Казалось, он готов был на все, лишь бы клиент поскорее рассчитался. Но из-за страдающего нервным покашливанием вкупе с почесыванием таксиста я еще пару раз сбивался. Пришлось сконфуженно пересчитывать. Если каждую нервную клетку легковозбудимого водилы оценить в доллар, то, пока хотел с ним рассчитаться, несколько раз неумышленно лишал его состояния! Нетерпеливое ерзанье на сидении, покраснение экрана физиономии и эффектное закатывание искрящихся глаз говорили о том, что точка кипения советского таксиста не за горами. Увлеченный пассажир продолжал считать. Изо всех сил работяга сдерживал себя, чтобы не тряхнуть мою нетугую тряпичную мошну вместе с владельцем. Наконец, он вежливо потребовал время завершения процедуры подсчета. Я же лаконично спросил:

– А который сейчас час?

И как-то сразу понял, что до сотрясения безмятежного мозга мне осталось не больше минуты.

– Две копейки и десять копеек (устар.).

– Еще совсем немного, – успокаивал его я, сосредоточенно укладывая последний столбик «двушек». Железный штабелек инвестиционных монет равнялся трем рублям и пяти копейкам. Владелец медной горы посмотрел в глаза агонирующему и тихо сказал:

– Пять копеечек не хватает…

В надежде, что этот благородный человек, который все еще ангельски держится, простит мне этот незначительный недочетик… Как бы не так! Отчетливо прочувствовал, что злорадный огонек уже пробежал от его темени до стоп.

– Во что влюбился, то и целуй! Должно быть точно по счетчику! – почти сдержанно и весьма требовательно прозвучало из его полусомкнутых челюстей.

Я сразу понял, что здесь «вам не мыло по тазику гонять», и собрал в свой мешочек тщательно отмерянные пригоршни денежной громады, изготовленной из металла. Достал НЗ – три рубля купюрами – и добавил мелочь. Такого коварства в виде бумажного фонда, все это время находившегося в моем кармане, дока никак не ожидал. Его профиль резко стал меняться: челюсть вытянулась вперед, нос угрожающе покраснел… Но ваш покорный слуга, будучи безмерно резвым, поспешил безапелляционно выскользнуть из колесницы и только с безопасного расстояния заметил в зеницах светлых глаз таксиста остроугольный вопрос о чаевых. Я, безусый, был человеком чутким. Даже пережил страдания искушенного вместе с ним. Поэтому тотчас щедро зачерпнул пригоршню монет из мешочка, чтобы не было человеку обидно за бесцельно прожитые мгновения, и попросил: