– Отдохни хорошенько, Илясенька, – ты, наверно, устал? – сладко пропела Помпанур.

Элиас покрыл свою грудь салфеткой, отведал несколько бутербродов, пришёл в восторг и с нетерпением стал ожидать того момента, когда Помпанур подаст обещанные блины.

– А вот и я! – воскликнула Помпанур и поставила перед Элиасом тарелку с чудесными блинчиками.

Элиас, рискуя обжечь пальцы, схватил верхний, самый горячий блин и аппетитно шлёпнул его на тарелку. Блин был таким пористым и поджаристым, что Элиас задрожал от охватившего его восторга.

ИК! – икнул он и облил блин растопленным сливочным маслом.

Затем, как бы разжигая свой аппетит, он медленно обмазал блин икрой. Места, на которые не попала икра, залакировал сметанным соусом и сверху положил жирный кусок сёмги и, вот теперь, задыхаясь от удовольствия, отправил блин в рот.

ХРЮК! – хрюкнул Элиас от восторга и с чувством нескрываемого блаженства выпил стаканчик ежевичного морса.

– Ты мой золотой! – восхитилась Помпанур, ведь она встретила свою родную душу – кого-то, кто так же, как и она обожал еду и вообще всякие кулинарные изыски.

Насладившись тем, как Элиас отобедал, Помпанур принесла чайник, в котором заварила какие-то ароматные травки. Она налила отвар в чашку и протянула её Элиасу, премило улыбаясь.

– Вот попробуй мой чаёк.

Элиас стал потягивать чай и наслаждаться его необыкновенным, терпким вкусом.

– Давно мне хотелось иметь такого сыночка, как ты, – мечтательно пропела Помпанур.

Она почему-то была уверена, что Элиас принесёт в её дом счастье.

– Вот увидишь, как ладно мы с тобой заживём, – пообещала она.

Элиас, конечно, не собирался надолго задерживаться у Помпанур, но он не знал, что чай был особенным и обладал способностью стирать человеческую память. Мадам изредка, для своего собственного удовольствия, пользовалась разными магическими травками, подмешивая их в пищу. Сегодня был как раз такой случай.

– Подожди немного, и я приготовлю для тебе такой пудинг, что ты его вовек не забудешь.

Помпанур встала из-за стола и стала быстро-быстро перемещаться по кухне, приносить к плите миски; сковородки; перепелиные яйца; масло; коренья и муку. Ей, видимо, очень хотелось испечь для Элиаса что-то особенное.

Не прошло и часа, как Помпанур, раскрасневшаяся, запыхавшаяся, с горделивой улыбкой на лице поднесла Элиасу пудинг – необычайно твёрдый и крепкий, как рябое пушечное ядро. Мадам поставила пудинг перед Элиасом и чиркнула спичкой.

ШУ-Ш-Ш! – зашипела спичка и пудинг, со всех сторон, охватило резвое пламя от вспыхнувшего рома, которым он был облит.

Через несколько секунд огонь погас, выпустив ароматное дымное облачко, которое поднялось под потолок и растаяло.

– Браво! – воскликнул Элиас и застучал ложкой по столу, выражая неописуемый восторг.

– Отведай-ка теперь моего пудинга, – не без гордости предложила Помпанур.

Элиас принялся за пудинг, который источал аромат лесных орехов и ягод. Он был одновременно и сладким, и чуть кисловатым, и к тому же очень воздушным, как облачко. Мама часто готовила для Элиаса всякие вкусности, но ничего лучше этого пудинга ему ещё не приходилось пробовать.

Когда Элиас почти доел десерт, Помпанур зажгла волшебные свечи и всю кухню заволокло сиреневым туманом. Помпанур исчезла. Элиас напрасно искал её взглядом; напрасно говорил, что куда-то торопится; напрасно пытался встать на ноги; напрасно боролся с действием сонного зелья. Не прошло и пяти минут, как он пошатнулся, упал на диван и забылся сном.

Пробудился Элиас тревожно. Окна были затемнены. Свет сочился лишь от лампы, стоявшей на высоком комоде.