– Десяток стрел, говоришь… А ты знаешь, Крапива, что такое автомат АКМ? А гранатомет? А напалм? Огнеметы? Установка «ГРАД»? Танк «Т-96», который пройдет сквозь ваши эльфийские леса, как нож сквозь масло, и вы со своими супермагическими стрелами, которые отскакивают от брони, как иголки от чешуи дракона, будете иметь очень бледный вид.

– Я не знаю, что за зверь твой танк, но Лесные эльфы видели немало чудовищ и сумели их одолеть… – возразила Крапива. – Но если даже твой танк сильнее аврского тролля… Тогда мы применим магию.

– Магию? Ну да, конечно, магию. Интересно, магия против танка. Чем будете его пугать? Бурей, ураганом? Так плевать ему на стихию. Он даже в болоте не увязнет, у него гусеницы. Ударите огнем? Так он железный. Стужей? В танке печка есть. Выставите против танка боевого дракона? Танк даст разок из пушки, и отскребайте чешую от скал. Пойми, здесь очень многое изменилось. Сейчас вам надо думать не о том, как набирать здесь рабов для нужд великого народа эльфов, а о том, как бы презренные смертные не забрались в ваш мир. Ты понимаешь, меня, Крапива, дочь Великого Эльфа? Неужели вы такие тупые? Неужели вы не понимаете, что за год в мире смертных меняется больше, чем за сто лет вашей размеренной, ограниченной запретами и предрассудками жизни! Вы привыкли их видеть убогими, ущербными, спившимися в их убогих же деревеньках, а на самом деле здесь…

– Послушай, Боб! – крикнула Крапива, отбрасывая бокал в сторону. – Послушай, что ты говоришь! Ты же эльф! Но, говоря про нас, про эльфов, ты говоришь – «вы». «Вы не понимаете, вы не представляете»… Вы, вы, вы… Послушаешь тебя и подумаешь, что это говорит презренный смертный. И не просто смертный, а городской смертный.

– Да, городской, – усмехнулся Боб. – Я знаю, вы, Лесные, не любите городов, а в городах смертных – много интересного, уж поверь мне… Вот эта машина, подойди к ней, потрогай, не бойся. Знаешь, насколько она сильна? В ней двести десять лошадиных сил, представляешь? В крохотном двигателе сила целого табуна. А еще…

Боб не договорил. Кусты зашуршали, и из них появилась странная компания. Впереди шел водитель Саша с заложенными за голову руками, за ними трусили две очень грязные и поцарапанные девицы, с поднятыми руками очень похожие на сдавшихся в плен вьетнамцев из старой хроники. Замыкал процессию Лохматый с ружьем наперевес.

– Убечь хотел, – широко улыбаясь, пояснил Лохматый, подходя к костру и указывая на водителя. – Так разве от меня убежишь? Я тут каждую тропку знаю. А девки в ближайшем болоте завязли, насилу вытащил. Эй, барышни, руки-то опустите и идите к костру, погрейтесь.

Девки, чьи тела «прикрывали» лишь узкие веревочки стрингов, опасливо поглядывая на эльфов, подошли к костру и стали греться, прижимая дрожащие кулачки к груди. У одной из них громко стучали зубы. Шофер продолжал стоять с заложенными за голову руками.

– Зря это вы все затеяли, – неожиданно сказал он, глядя на Крапиву. – Не знаю, кто вы такие и откуда, но с Витькой и Пашкой вы так зря. За Пашку братва впряжется, а за Витьку его папаша кому угодно голову свернет. Лишь слово скажет, и из-под земли достанут… Убить не убьют, но покалечить могут. И Лохматому теперь житья не дадут. Они ребята злопамятные.

При этих словах Лохматый вдруг громко рассмеялся, опустил ружье, подошел к столу и налил вискаря в три пластиковых стаканчика. Из одного немедленно выпил сам, два других поднес девкам:

– Вот что, мадамы, выпейте-ка и давайте в озеро, мыться. А то смотреть на вас жалко. Как помоетесь – оденьтесь, стриптизу сегодня больше не треба.