— А зачем на мельнице девчонки? — не понял Элмерик. — Прислуга?

— Ведьмы! — веско высказался со своего места Джеримэйн, оторвавшись от чтения толстого фолианта, однако на него никто не обратил внимания.

— Ты объявление хорошо читал? В Соколов принимают вообще всех, а не только мужчин. Они наши будущие боевые подруги, — пояснил миротворец. — Кстати, пока вас не было, заходил мастер и велел всем передать, чтобы здесь, на мельнице, никаких интрижек. Вот в деревне — пожалуйста, сколько угодно. А если кто вздумает тронуть девицу из Соколят — тому мельник сразу голову открутит.

— Или не голову, — фыркнул Джерри.

— Этот может. Кстати, я Мартин, — запоздало представился четвёртый обитатель комнаты и, шагнув ближе, протянул Элмерику узкую мозолистую ладонь.

Только теперь бард сумел рассмотреть нового знакомца как следует: до сих пор тот, как назло, всё время вставал против окна, и его черты терялись в свете угасающего солнца.

Мартин оказался немного постарше других новичков: на вид ему можно было дать лет двадцать пять. Он был невысок, однако всё-таки повыше Джеримэйна, носил длинные — ниже лопаток — волосы, по старомодному обычаю собранные в косу медно-каштанового, отдающего в рыжину цвета, что выдавало в нём явную примесь холмогорской крови. Теперь Элмерик был почти уверен, кому принадлежал клетчатый клановый плед, висевший рядом с его курткой.

Бард радостно пожал ему руку и назвал своё имя. После они так же, по всем правилам, познакомились с Орсоном Глендауэром, которому Элмерик великодушно разрешил называть себя просто Риком. Что тут поделаешь, если у могучего наследника Трёх Долин оказалась не только привычка заикаться, но и ужасная память на имена? Зато его рукопожатие было по-настоящему крепким — Элмерик сперва чуть не заорал от неожиданности. Барда удивило, что на тыльной стороне ладоней здоровяка виднелись знаки, в которых угадывались фэды огама — магического алфавита, который чародеи использовали для составления разрешённых законом заклятий. Сперва Элмерик решил, что это татуировки, но, приглядевшись, понял: нет, не татуировки — шрамы. Это показалось ему странным, однако задавать Орсону личные вопросы в первый день знакомства бард не осмеливался.

— Давайте лучше поскорее бросим жребий. И... кстати, а здесь принято переодеваться к ужину?

— Было бы во что! — усмехнулся Мартин. — А вообще, как хочешь, конечно. Но если думаешь, что тут, на мельнице, университет, как в столице, то вынужден тебя разочаровать: ни новых башмаков, ни шапочек тут не выдают. По правде говоря, ещё совсем недавно у Соколов вообще никакой школы не было...

— Как это? — удивился Элмерик, присаживаясь на кровать (матрас оказался довольно жёстким). — Где же они прежде обучали новобранцев?

— Да не было никаких новобранцев, умник, — опять встрял Джеримэйн. — Любому дураку известно, что к Соколам просто так не попадёшь.

— Всё так. — Мартин вздохнул, словно ему очень не хотелось признавать правоту соседа. — Мы с вами первые, кого Соколы взялись обучать. Прежде, говорят, брали сразу опытных чародеев.

— Хот-тел б-бы я знать, п-почему? — нахмурился Орсон.

На этот вопрос ответа не нашлось даже у всезнайки Джерри. Мартин же только подогрел интерес, добавив, что пытался узнать причины, но не преуспел: человек, проводивший его на мельницу, отмалчивался, а мельник так вообще прикрикнул, что не следует лезть куда не просят. Так что расспрашивать учителей, по его мнению, было совершенно бессмысленно. Лучше даже не пытаться.

— Ничего, рано или поздно всё тайное станет явным, — со знанием дела заявил Элмерик, а остальные с ним согласились.