– Рарок… – горло пересохло, мне было сложно подобрать слова.

Он прекрасно понимал, что если бы я дал клятву матери, то его жизнь и жизнь моих отчимов была бы вне опасности. Но я, как он считает, поклялся Ладмиле. Рарок должен меня ненавидеть за это, но он пожелал всего хорошего.

– Сто пятьдесят лет уже Рарок, – проворчал телохранитель. – Учти, Ондиил и Тирион сейчас не в форме. Когда эта стерва выйдет от королевы, она будет очень зла. Угадай, на ком начнет отыгрываться?

– На мне, тут и гадать не надо, – нахмурился я.

Ничего, боль терпеть мне не впервой, к тому же ментально она не сможет воздействовать. А вот отомстить попытается.  Дверь открылась, но, вопреки ожиданиям, вышла из комнаты не мать, а Илдир – муж королевы.

– Флайдин, – позвал он, – иди. Великая матерь хочет с тобой поговорить.

– Что? Но я ведь толком не одет.

– Не страшно, оставь здесь свою ношу, – сказал он, видя мои затруднения.

Входить к королеве на аудиенцию со старой потрепанной сумкой – это верх неуважения.  Положив свою амуницию рядом с диваном, я краем глаза приметил, что Илдир что-то шепнул Рароку. У телохранителя  от удивления вытянулось лицо. Что же он такое сказал? Медлить больше было нельзя, и я зашагал в кабинет к королеве, как на эшафот.  Войдя, как полагалось по этикету, опустился на одно колено и склонил голову.

– Встань! – повелела великая матерь.

Чего ожидать от этой встречи я не понимал. Готовился к боли, наказанию, допросу, но не к тому, что услышу.

– Присаживайся, – мягко сказала королева.

Возможность сидеть в присутствии великой матери разрешалось только тем, кому правительница доверяла и кого уважала. Стараясь не показать своего удивления, я присел на предложенный диванчик.

– Значит, ты дал клятву человечке?

– Да, я поклялся Ладмиле, – подтвердил я.

И совсем не обязательно говорить, что поклялся отдать перстень по первому требованию. Где-то тут должен быть артефакт правды: лучше не лгать откровенно.

– Я могу понять, почему ты не поклялся матери, но почему не мне? – требовательно спросила королева.

– Мать отдала приказ. Я должен был принести клятву вам, моя королева, только с её позволения. Мне хотелось дать клятву, чтобы служить королевству и вам, великая, –  опасный ответ.

Мать не подкрепляла свой приказ магией, как могла бы, просто запугала,  видимо, побоявшись, что об этом может узнать Шаинари.  Я же не заострил внимание на том, что приказ не был отдан магически. И, действительно, я хотел служить королевству, дав клятву командиру. Но из моего ответа, у королевы должно сложиться впечатление о том, что я мечтал поклясться ей. Надеюсь, что артефакт правды примет мой ответ. Живот скрутило от волнения, но я изо всех сил старался держать лицо. 

– Вот как,  – королева поставила локти на стол и сложила пальцы домиком, – но все равно, ты связал себя клятвой на крови с человечкой! А она может умереть в любой момент. Люди слабы. Даже пятьдесят лет для них большой срок. Неужели ты настолько ненавидишь мать, что смерть через несколько десятилетий для тебя предпочтительней?

Вопрос с подвохом. Возможно, она знает о магии у моей невесты, а может, и нет. В любом случае, позже ей об этом обязательно станет известно. У королевы полно шпионов, а после договора о помощи, станет еще больше. Значит, лучше не скрывать.

– Ладмила проживет дольше пятидесяти лет. У неё есть магические способности, – кратко ответил я.

– Очень интересно. Как же ты об этом узнал? – правительница вгляделась в моё лицо.

Внезапно я понял, почему она посадила меня на диванчик. Это никакое не уважение ко мне. Когда сидишь на коленях, можно опустить голову, скрыв выражение лица, а так я у неё, как на ладони.