Не доверяет пока?

Впрочем, Иван тоже не доверил бы. Им и так многое сказано.

– А на чердаке что?

– А чего там только нет, на этом чердаке, – сказала Таська нарочито-весело. – Туда еще от начала времен все не слишком нужное стаскивали. Так что, вы там, главное, не потеряйтесь. Кстати, на ужин что?

– Что будет, – решительно ответил Иван.

– Да… главное, не суслятину, – поспешил добавить Бер. – Если можно…

– Картошка пойдет?

– Пойдет.

– Вот и хорошо.

В доме пахло… да обычно пахло. Деревом вот, таким старым, впитавшим немало масла и воска. Камнем еще. Сухими травами и, кажется, сдобой. Ощущение иного, темного, не исчезло. Напротив, обострилось до того, что Иван не удержался и ухо почесал.

Чуждая сила воспринималась легким звоном, причем именно в левом. Поэтому ухо подергивалось, и вовсе возникало желание сунуть в него палец. Но Иван держался.

– Здесь неплохо на самом-то деле… так-то мы с Марусей ничего и не чувствуем. Мама Вася силу забирает… ну, не важно, – Таська отмахнулась. – Порядка вот нет. Прислугу и не на что нанять, да и никто в здравом уме сюда не пойдет. Сами справляемся, как умеем. Большую часть комнат закрыли. Ну и вещи продавать пришлось… не все… многое тут силы набрало, поэтому разве что для некроманта и сгодится.

В доме было слегка сумрачно.

И желтый электрический свет наполнил холл тенями.

– Ух ты… – Бер присел. – Это ж змеевик? Или змеевый камень? Красиво…

– Он самый. Это давно делали… не знаю даже, когда… многое же сгорело. Да и в целом… род… слабел, – Таська поморщилась, поскольку признавать это было неприятно.

Пол казался цельным. Иван не знал, бывают ли камни такого размера или же сложили все так, что казался камень единым. И эта природная мозаика, эти переливы всех оттенков зеленого завораживали. То ли река, то ли змеи, сплетшиеся воедино. Каменное покрывало тянулось к ступеням лестницы, чтобы подняться по ним.

Камень укрывал и стены, но иной, более светлый.

Где-то высоко, едва ли не под самым потолком, виднелись оконца. Света они давали маловато, как и тяжеленное колесо хрустальной люстры.

– Электричество прадед провел. Тут… понадобилась особая схема. Водопровод тоже имеется, – на всякий случай уточнила Таська. – Идем… на втором этаже пустовато. Картины еще когда продали. Думали, долги погасить. Но там в принципе мало кто живет. Третий – раньше был для прислуги, а теперь по сути продолжение чердака.

Лестница.

И снова камень.

Камня здесь много. И Бер постоянно останавливается, чтобы оглядеться, прикоснуться то ли к мрамору, то ли к подобию его. И потому путешествие на чердак несколько затягивается.

– Как вы? – осторожно поинтересовалась Таська уже перед лестницей иного свойства, тоже каменная, но грубая, явно деланная не для того, чтобы радовать глаз.

– Нормально в целом, – Бер и этот неровный камень погладил. – Дом… строили не без нашей помощи. В смысле, не без Волотовых.

– Очень может быть. Тогда многие тут отметились, правда, сейчас вряд ли о том вспомнят, – Таська поднялась первой. Чердак не запирался. Не от кого? Или знают, что в доме ровным счетом ничего ценного.

– Знаешь… Волотовы на самом деле редко строят. Ну, чтобы дома… – Бер шел, не отрывая стены от руки, – но если уж берутся… дом устоял бы перед Наполеоном. И сейчас… не факт, что даже ядерный взрыв возьмет. На века…

– Что ж… радует. А еще радует, что никто, кроме Вельяминовых, тут жить не может. Свириденко и порог переступить не сумел, до того покорежило, – произнесла Таська и довольно резко. – Электричество есть и тут, но лампочки иногда гаснут. Надеюсь, вы не боитесь темноты?

Еще недавно Иван бы ответил, что не боится, но…