— Ты ранен? — только сейчас я заметила, что его рубаха распорота на предплечье, а рука наспех перевязана серой тканью, что уже насквозь пропиталась кровью.

— Бывало и хуже, — отмахнулся он. — Главное, кость не задета.

— Надо обработать и наложить швы, иначе начнется заражение. У вас тут антисептики есть?

— Это еще что такое? — Килиан ловко перешагнул очередную яму.

Я призадумалась. Вряд ли здесь в наличии имеется йод, перекись водорода или хлоргексидин.

— Неважно. — Пускаться в объяснения не было времени. — Настои, отвары трав. — Я задумалась, вспоминая лекции по ботанике на первом курсе. — Ромашка, календула, кора дуба… — Так, что у нас там еще есть? — Чабрец, тысячелистник. Подорожник. Словом все, что снимает воспаление.

Килиан остановился и посмотрел на меня. В карих глазах читалось удивление вперемешку с толикой уважения. Очевидно, до этого момента он считал меня если не дурой, то, как минимум глуповатой.

— Ты целительница? — склонив голову, Килиан поднял бровь.

— Ну… — я тихонько засмеялась, — можно и так сказать. Хотя, в моем мире это слово имеет несколько другое значение. К целителям многие относятся предвзято. Другое дело – медик.

— Странный какой-то у вас мир, — фыркнул Килиан и продолжил путь.

Буйно разросшиеся кроны деревьев почти не пропускали лунный свет, и я с молчаливым восхищением наблюдала, как новый знакомый играючи ориентируется в темноте. За весь путь он ни разу не споткнулся, не потерял след, и шел так уверенно, будто внутри него был встроен GPS-навигатор.

— Поверить не могу, что я убежала так далеко.

Да уж, хорошо, что не стала самостоятельно искать дорогу. Полчаса назад, сидя на полянке и, оценивая расстояние, я была уверена – дом совсем близко. Это ж с какой скоростью я неслась?

— Быстро бегаешь, — Килиан усмехнулся, словно прочитал мои мысли. — Не каждая леди может этим похвастаться.

— Это потому что драться не умею.

Шутки шутками, но скорость и впрямь была моим врожденным талантом. Еще в начальной школе я легко обгоняла одноклассников, когда физрук заставлял нас нарезать круги вокруг школы. А однажды, когда на меня бросился сорвавшийся с поводка соседский алабай, сама не знаю как, пробежала тридцать метров до дома и заскочила в подъезд, лишив доброго песика радости отхватить половину моей ноги.

— Почти пришли, — Килиан посмотрел вперед.

Вдалеке, за деревьями, тускло мерцали три желтых огонька – свет в окнах дома Бехатара.

— Спасибо, что не бросил меня, — тихо сказала я. — И за это тоже, — получше закуталась в тяжелый плащ.

Тепло мехового подбоя расползалось по телу, согревая и прогоняя внутреннюю дрожь. В сильных руках Килиана мне было спокойно, уютно и безопасно.

— Бехатар сказал, что тебя нельзя оставлять в лесу, — хмыкнул парень. — Ты слишком ценный экспонат.

Я улыбнулась. Пусть язвит, сколько хочет.

По дому словно ураган пронесся. Входная дверь покачивалась на единственной уцелевшей нижней петле, поперек прихожей валялась опрокинутая набок лавка и какие-то глиняные осколки. В углу, накрытая мешковиной, высилась непонятная бесформенная куча, но, приглядевшись, я увидела торчащую из под края ткани ногу в подбитом железом сапоге. К горлу подступила тошнота, смешанная с облегчением. Что ж, по крайней мере, этих ребят уже можно не опасаться.

Гостиная выглядела еще живописнее. Перевернутый стол, разрубленная пополам скамья, битая посуда, залитый черной кровью пол… Запах от нее, кстати, шел непередаваемый. В дальнем конце, у стены, на чудом уцелевшем табурете сидел Бехатар. Наклонившись, он чистил меч: окунул тряпку в деревянное ведро с водой и принялся оттирать лезвие.