– Только одно – куда подевались Белкины родители и почему никто не ухаживает за её могилой?

– Некому, – Дмитрий Дмитриевич недовольно поморщился. – Может быть, и не по-человечески это, но вот некому – и всё. Уехали Белкины тогда, очень скоро. Ну так и ты уехала, правильно? И тоже носа не казала девять лет.

– Скажите, а я могу привести могилу в порядок? – фея виновато потупилась. – Со стороны милиции возражений не будет?

– Так вот почему ты именно ко мне пришла! – сообразил полковник. – Можешь, но сначала доверенность оформи от Белкиных, чтобы всё по закону было, – он написал адрес на листке из блокнота. – Только никому из наших не говори, хорошо?

– Конечно, – Ната понимающе кивнула. – Я ведь к вам пришла ещё и потому, что от вас потом бабьи пересуды не пойдут. А то зашла бы, например, к учительнице нашей поговорить – так мне бы вывалили кучу всякого мусора про всех, а назавтра всё село знало бы, что я появлялась!

– А ты, я смотрю, в большом городе теперь живёшь, – хмыкнул Дмитрий Дмитриевич. – Сама ведь женщина, а «бабьих пересудов» не любишь?

– Вы же всё понимаете… – печально посмотрела фея.

– Понимаю, – полковник бросил быстрый взгляд на часы. – Кстати, скоро Анна Александровна моя вернётся. Да, а про Дениса своего ты ничего спросить не хочешь?

– Да что про него спрашивать… – вздохнула Ната. – Он тогда меня в больнице навестил пару раз, а потом так и не зашёл. Ну и правильно, зачем ему бесплодная жена, когда родня «деток» хочет – соседям похвастаться? Женился небось давно уже, детей наделал…

– В том-то и дело, что всё не так! – раздражённо перебил полковник. – В бегах Денис, а у нас «висяк» из-за него! Он тогда пить начал беспробудно, всё за тебя переживал, потому и не заходил – не хотел пьяный, а протрезветь всё не мог никак. Потом пришёл, так ты уехала уже, и где тебя искать – никто не знает. Попёрся он, значит, к Белкиным, а ты ж помнишь, как их выживать начали! Даже дом поджечь хотели, но я тогда предупредил всех – на тормозах не спущу и «опчеством» прикрыться не дам, потом хоть меня поджигайте, но травли не потерплю! Только всё равно Мише с Олей никакого житья не стало, уезжать собрались уже, и тут Денис к ним вваливается и на колени бухается: «Простите!» Ну, выпили они с Мишей, поговорили, а через неделю он Милашкину4 убил, аптекаршу! Осиновым колом в горло, представляешь?

– Аптекаршу? – фея, слегка замявшись, всё же вспомнила Милашкину – довольно противную, с гаденькой улыбочкой тётушку. – Так в сердце же надо, если осиновым?

– А что он вообще с ней расправился – тебя, я смотрю, не удивляет? – Дмитрий Дмитриевич нехорошо улыбнулся. – Конечно, не положено служителю закона такое говорить, но иногда вот думаешь – может, оно и правильно? А то как самим кого-то травить, так «опчество» очень старину любит, ну так вот вам и обратная сторона ваших любимых средневековых нравов! Ну да, главная сельская кликуша была эта Милашкина, всех на травлю завела, а по закону ничего с ней не сделаешь! Парня только жалко, что грех на душу взял…

* * *

– Если женщина пришла в театр, то она сама немножко актриса! – подмигнул Артур, откровенно любуясь примеряющей платье Кристиной.

– Ну почему же «немножко»? – рассмеялась Спутница. – За этим, собственно, и ходим! – она чуть качнула головой, наслаждаясь радужно вспыхнувшими бриллиантами в ушах. – Ох, какая красота! Даже жалко, что Белочка никогда такое не наденет.

– Белка зато страшно рада, что у неё мама красивая! – улыбнулся Страж Вихрей. – И Ната с Аней очень рады.

– А ты? – лукаво посмотрела на него Кристина.

– Я же Страж Вихрей, нет? – Артур слегка приобнял женщину. – Камень Воздуха – алмаз, и на моей любимой тоже должны быть бриллианты! Собственно, я и попросил Нату заказать тебе эти украшения. Хотел ещё колье, но она отсоветовала.