Как и Алинка, они были в обожжённых скафандрах, но вели себя очень странно – кидались друг в друга какими-то предметами и безудержно хохотали, катались по траве. Ничего не понимая, Алина оглядывалась по сторонам и заметила странную вещь: мухи и стрекозы не летали в воздухе, а висели, замерев на одном месте. Над головой Али, распластав крылья, застыл жаворонок. Девочка дотронулась до одной из стрекоз пальцем, и та, будто её отцепили от невидимой нити, бесшумно упала ей под ноги. Аля в некотором недоумении подошла к мальчикам, продолжавшим дурачиться, и только сейчас рассмотрела, чем они кидаются, – это были тушки лягушек; шлёпаясь, они издавали жалобные звуки. Опешив, Алинка закричала: «Что вы делаете, перестаньте! Прекратите мучить животных!», но это вызвало ещё большее веселье у мальчишек, они валялись на траве и держались от смеха за животы. «Но это так весело…» – выдавил из себя Шурик. «Аля, они не настоящие. Они резиновые!» – прокричал Олег сквозь смех и кинул одну из лягушек в дерево, стоящее рядом. После глухого удара дерево покачнулось и, к удивлению девочки, беззвучно упало. Аля подняла одну лягушку, действительно она была резиновой и почему-то без глаз… В этот момент взошло второе солнце. Оно освещало горизонт в кроваво-красные тона. Изумлённая Алина стояла с открытым ртом, из рук у неё выпали сначала игрушка, затем бластер… Она кинулась к ребятам, задыхающимся от смеха, и стала трясти их за плечи: «Мальчишки, это не Земля! Это не наша планета. Это не может быть нашей планетой! Очнитесь!» – Олег и Шурик продолжали смеяться, и только тут Аля заметила, что в глазах у них застыл дикий ужас. Всхлипывая, давясь смехом, Олег наклонился к Алине и судорожно прошептал: «Они не должны об этом знать».

Будто что-то выдавило Алинку из сна, она вскочила с кровати и бросилась к столу записать сновидение. Но, посидев с минуту, успокоилась и поняла, что этот сон забыть невозможно, настолько он был необычен и реален.

Проспав не более трех часов, Олег проснулся в отличном настроении, позавтракал и поспешил к Алинке с Шуриком помочь по хозяйству. В девять часов ребята с делами закончили и, подкачав велосипедные шины, повезли Тимошку в садик. Проезжая по улице, где накануне проходили гонки с деревенскими, Олег спросил друга, который самозабвенно что-то насвистывал:

– Санёк, слышишь, о чём говорят?

– Ты про кого?

– Вон впереди старые «приятели».

И вот что говорили приятели:

– Глянь, кто катит! – Кепа.

– Вижу. – Витёк. – Не могу понять, почему мы их не догнали, велики у них дрянь. Что-то здесь нечисто.

– Может, они щь колёщами щто-то щделали? Пощмотрищ на них, нощатща как метеоры.

– Понаблюдать бы за ними попристальнее.

– В щмыщле пощледить? Кщтати, они пощледнее время зачащтили куда-то по дороге в щторону щощеднего хутора.

– Так выясни, чего это.

– Прокатнутьщя бы на их великах, пощмотреть, щто там у них, так ведь не дадут.

– Так ведь спрашивать зачем, Кепа? Нужно просто взять. Ты в этом деле мастер, думай.

– Да, нужно вжять…

– О, как ты меня притомил.

После этих слов два брата замолчали, наши друзья проезжали мимо.

– Какие люди… – Витёк взглядом прервал начавшуюся было прелюдию Кепы.

– Салют чампиёнам, – сказал Виктор.

– Здорово, коли не шутишь, – ответил Шурик.

– Как педали, не болят после вчерашнего?

– Спасибо, очень недурственно себя ощущаем, вы-то как? – поинтересовался Олег.

– Нормально… Если не секрет, что у вас с драндулетами?

– Не секрет, в наших драндулерах немецкая суперскользящая смазка, – на ходу сочинял Шурик.

– А мне не дадите чуток подмазаться? – Витёк изобразил простодушную улыбку.