В результате в мире ужесточились правила обследования пациентов и назначения препарата. Риталин был внесен в списки опасных препаратов, имеющих серьезный потенциал злоупотребления и нуждающихся в серьезном контроле. Его стали продавать строго по рецептам, детям перестали давать его на руки (в школе таблетки стали хранить и выдавать школьные медсестры), фармакологи озаботились поисками альтернативы. Одной из таких альтернатив стал появившийся много лет спустя препарат под названием «концерта», где метилфенидат поступает в организм дозированно, просачиваясь сквозь особую мембрану, и достичь его пиковой концентрации в крови, чтобы добиться эйфорического эффекта, невозможно.

В СССР, а затем в России пошли по другому пути и полностью запретили метилфенидат и некоторые другие стимуляторы как наркотические вещества. Сейчас ввозить их в нашу страну нельзя даже по рецепту и для личного использования, это чревато уголовным преследованием. Именно поэтому все сведения о стимуляторах в этой книге приводятся исключительно в информационных целях: рано или поздно любой пытливый родитель столкнется с тем, что в нашей стране и за рубежом по-разному подходят к лечению СДВГ, а то и наткнется на пугающие истории о «зомбировании детей наркотиками за то, что они в школе не хотят сидеть смирно» (как правило, эти истории распространяет Церковь сайентологии и созданная ею Гражданская комиссия по правам человека, цель которой – борьба с психиатрией и психологией любыми методами).

Вернемся, однако, в 30-е годы.

В это время ученые заметили сходство в поведении гиперактивных детей и обезьянок, которым разрушали лобные доли мозга. Наблюдения за поведением солдат с ранениями головы во время Второй мировой войны показали, что многие явления, которые до сих пор объясняли с психологической точки зрения, имеют биологическую основу. В конце 40-х годов была сформулирована концепция «минимального повреждения мозга», которая связывала поведенческие нарушения у детей и трудности обучения с незначительными повреждениями мозга во внутриутробном периоде, в родах или во младенчестве. Мировая медицина придерживалась этой концепции и в 60-70-е годы, хотя уже в 60-х стали появляться публикации, утверждающие, что многие дети с проблемами обучения и поведения неврологически здоровы и не имеют никаких повреждений мозга.

В середине 60-х концепция «минимального повреждения мозга» изменилась на концепцию «минимальной мозговой дисфункции». Аббревиатуру ММД до сих пор можно встретить в отечественной медицинской литературе и в медицинских карточках наших детей.

Концепция ММД со временем стала казаться врачам слишком общей; разные специалисты выделяли в ней такие категории, как «гиперактивность», «невнимательность», «трудности обучения», «языковые расстройства», «дислексия» и проч. Появилась необходимость конкретизировать эти состояния.

Первые попытки лечения ММД были связаны с ноотропами – нейрометаболическими стимуляторами. Эти препараты влияют на процессы, происходящие в клетках мозга, и на нейромедиаторные системы мозга. На Западе лечение ММД психостимуляторами считалось более перспективным, чем лечение ноотропами. В СССР тоже шли исследования в обоих направлениях, был разработан один препарат-стимулятор, но в целом отечественная медицина пошла по пути лечения ММД ноотропами.

В 1968 году в американском Диагностико-статистическом руководстве второго пересмотра (DSM-II) для психиатров появилось «гиперактивно-импульсивное расстройство». Вошло оно и в Международную классификацию болезней 9-го пересмотра, или МКБ-9, – международное диагностико-статистическое руководство, которое разрабатывает Всемирная организация здравоохранения.