– Ольга не ходила в суд. Но войско действительно привела. Немалое воинство.

– Ну, да. Я и говорю. А потом подлые древляне разорвали Игоря березами, и князь от этого умер. А все потому, что Ольга с ним не хотела мириться.

Артур Владимирович утвердительно закивал, а затем, просветлев лицом, обратился к классу:

– Княгиня жестоко отомстила древлянам, о чем говорится в Повести Временных Лет. Она сожгла целый город! Искоростень, их столицу, Ольга буквально утопила в крови. Отомстила, потому что очень любила своего князя и не могла без него жить.

Вера не согласилась:

– Любила? Даже если и так, Артур Владимирович, то поняла она это только после того, как ее князя убили. Так зачем, скажите, такая любовь нужна? Если всем от нее несчастье?

Артур Владимирович собрался продолжить начавшуюся дискуссию, но не успел ничего сказать, так как двери классной комнаты без стука распахнулись, и все тотчас же повернули свои головы в сторону пришедших.

На пороге стояла целая делегация: трое серьезных личностей. Ну, допустим, одну из них Вера знала – это была строгая директриса школы. А вот двое других кто? Не понятно. Один в полицейской форме, второй в строгом костюме, но тоже, наверное, полицейский, если судить по его выражению лица. Оно было таким… таким. В общем, обладатель подобной внешности просто не мог быть ни кем другим, кроме как полицейским.

Ученики при виде этой компании, тут же поднялись, как и положено. Встала и Вера. Директриса без лишних слов сразу обратилась к историку, который был сейчас удивлен не меньше школьников.

– Артур Владимирович, простите, что без предупреждения. Тут коллеги из органов…

– Что-то случилось?

– Артур Владимирович, у вас в классе… Вера Устинова… Наша ученица… Я могу ее забрать? Это срочно.

– А что, собственно…?

– Дело в том, что ее отец…

Но договорить директрисе не дал тот, что в штатском. Он громко и предостерегающе кашлянул, посмотрев на историка с каким-то тайным посылом:

– Это закрытая информация, – сказал штатский и продолжил, – девочка пройдет с нами. И дальше вы сможете продолжать ваш урок.

Третий из вошедших, тот, что в форме, попробовал смягчить ситуацию, замахал руками и как-то замямлил, от чего стало еще тревожнее:

– Вы не переживайте. Все хорошо. Правда. Нам просто нужна Вера Устинова. Мы её возьмем, ладно? И все закончится.

Теперь все присутствующие в классе обратили перепуганные взгляды на Веру, а она вовсе не испугалась. То есть, испугалась конечно, но не за себя, а за папу. Слова директрисы не давали покоя. Вера спросила, обращаясь к троице.

– Что с моим папой?

Но вошедшие молчали, каждый по-разному: штатский – сурово, директриса – с жалостью, форменный – растерянно.

Как шли по коридорам, Вера почти не помнила. Директриса говорила что-то о важности сотрудничества, еще она представляла по именам штатского и форменного, но Вера не запомнила, лишь поняла, что кто-то из них участковый (скорее, тот, что в форме), а кто-то – следователь по уголовным делам (наверное, тот, что с лицом). Вера все это время прислушивалась к себе. Что-то тревожное засело у нее в груди и не выходило, будто ком перед рыданиями, только глубже. Пульс стучался в висках, и от того мысли никак не хотели упорядочиться.

В директорском кабинете за большим столом Вера увидела взволнованную маму и хмурого Константина Сергеевича. Подумала: «И как только они так быстро тут оказались? Первый же урок». Гадкое чувство того, что с её отцом все-таки случилось что-то плохое, еще сильнее укоренилось в сознании.

Вера села напротив мамы, как взрослая. Они поздоровались, но как-то официально.