И вот в прошлом месяце на своих занятиях по сну и сновидениям доктор Уоллис объявил, что в летние каникулы будет проводить на кампусе эксперимент и ему нужны два ассистента. Пенни сразу же вызвалась и, к ее полному восторгу, была выбрана. Она могла дословно пересказать телефонный разговор с доктором Уоллисом, завершившийся словами: «Если тебе это интересно, Пенни, с удовольствием возьму тебя в команду».

На следующий день доктор Уоллис пригласил Пенни и ботаника-индуса Гуру Рампала на пиццу и пиво, чтобы познакомиться поближе. Пенни, общаясь с профессором, изо всех сил старалась держаться профессионально, хотя ее либидо пылало. Она понимала, что сейчас не время и не место, чтобы к нему подкатываться, однако после нескольких бокалов пива забыла о сдержанности, стала флиртовать – без особого успеха. В общем, позволила себе лишнее, а доктор Уоллис не проявил интереса к ее пассам. На следующее утро она проснулась с мыслью: сейчас он позвонит и скажет, что нашел ей замену. Но Уоллис не позвонил.

И вот я здесь, думала она. Мы вдвоем, вместе идем в Толман-холл.

Повторять ошибку Пенни не собиралась. Никаких наездов, бросаться ему на шею она не будет. Пусть отношения с доктором Уоллисом развиваются органично, у нее есть три недели, чтобы его завоевать.

Пенни не сомневалась – она его завоюет.

Кампус Калифорнийского университета в Беркли, основанного почти сто пятьдесят лет назад, представлял собой мозаику классических и современных зданий, выстроившихся вдоль симметричных проспектов и извилистых дорожек.

Толман-холл, можно сказать, был в этом выводке гадким утенком.

Его построили в середине двадцатого века, в период расцвета брутализма – открытый бетон и резкие геометрические формы на протяжении десятилетий вызывали как похвалу, так и критику. Кафедра психологии занимала это здание с 1963 года, но в этом году переехала в западную часть Беркли. Толман-холл признали сейсмически небезопасным, наметили под снос и закрыли.

Таким образом, он идеально подходил для проведения эксперимента S.

– Вот и пришли, – сказал доктор Уоллис, глядя на обреченное здание.

– Знаете, – сообщила Пенни, – когда объявили, что его собираются сносить, фотки стали вирусными в интернете.

– Вилусными? – поддразнил он.

– Вирусными. Извините, профессор, мне еще надо поработать над произношением.

Уоллис кивнул.

– Неудивительно. Это здание или любят, или ненавидят. Лично у меня смешанные чувства. Оно пятьдесят лет служило нам верой и правдой. Но характер нашей работы здорово поменялся, и Толман-холл уже отстал от жизни, верно?

– От него веет жутью. Особенно сейчас, когда нет ни дверей, ни окон. Будто монстр, хочет нас сожрать.

– У вас фантазия бьет ключом, Пенни. А вот и Гуру.

Гуру Рампал прислонился к ближайшему дереву, скрестив ноги, и тыкал большим пальцем в телефон. Редеющие черные волосы, которые он зачесывал наверх, по моде середины прошлого века (возможно, чтобы скрыть лысину на макушке), темные, полусонные глаза (скрытые очками от солнца), кожа цвета кофе с молоком. Стройный, хотя и с легким животиком, который его футболка в обтяжку с персонажем из мультика только подчеркивала. Бежевые шорты аккуратно отглажены, белые кроссовки сверкают чистотой.

Он родился в деревушке недалеко от Дели и, как и Пенни Пак, приехал в Америку пару лет назад. Еще один счастливчик среди иностранных студентов, получивший полную академическую стипендию. Но, в отличие от Пенни, от западного образа жизни он оставался далек. Впрочем, если ему и не хватало социальных навыков, он с лихвой восполнял этот недостаток учебой. Гуру был одним из самых многообещающих студентов среди тех, кого доктор Уоллис имел удовольствие обучать, и его, несомненно, ждало блестящее будущее в любой области психологии, будь то наука, промышленность, здравоохранение или политика.