– Вот гадина, – прошептал Тони, – этого целует, а меня исцарапала до крови. Никакой в жизни справедливости.

В этот момент целующиеся оторвались друг от друга, и Марк снова предложил Линде пройтись «баиньки». Она не стала сопротивляться, позволив ему взять себя за руку и повести в сторону ее палаты. С пола начали подниматься Тони и Дидье.

– Думаю, доведет, – с надеждой в голосе сказал последний.

– Если она его по дороге не трахнет, – Тони снял рваный халат и пошел в лабораторию.

– Завидуешь? – Дидье последовал за ним.

Тони ответить не успел. Он в ужасе остановился у входа в комнату. Дидье выглянул из-за его спины и охнул, схватившись за сердце. Назвать беспорядком то, что творилось в лаборатории, было нельзя. Скорее там царил хаос: по всему полу – осколки стекла, сломанные стулья, на столах все перевернуто вверх дном, ни от пробирок, ни от реактивов не осталось и следа, на зеркале красовалось сердце, нарисованное зеленым маркером, компьютеры валялись, раскуроченные как самолеты после катастрофы.

– Как ты думаешь, она все в себя влила или что-то просто расплескала? – спросил Тони привалившегося к стене шефа.

– Да, какая разница, – прошептал тот устало, – какая разница? Англичане хорошо устроились. Тестируют препараты на мышах. А у нас женщины. Женщина тебе не мышь, – Дидье сел на единственный оставшийся в живых стул.

– Женщина – не мышь, – согласился Тони, подойдя к столу, на котором еще час назад стояли пробирки с анализами. – Интересно все-таки, выпила она кровь или выплеснула? Судя по тому, что вокруг кровушкой и не пахнет, выпила.

– Вампирша фигова, – хмыкнул начавший потихоньку приходить в себя Дидье.

– Если она вошла во вкус, то вполне может сейчас Марка не только трахнуть, но и укусить в шею. По-моему, вампиры обычно в шею кусают, – Тони перешел к шкафу, в котором хранились препараты. – О, и тут пошуровала неслабо.

– Как я за все это отчитываться буду? – Дидье вспомнил ушлых сотрудников бухгалтерии и понял, что просто списать на стихийное бедствие уничтоженное в лаборатории, ему вряд ли удастся. Душу вынут за каждую склянку и за каждый сломанный стул. А могут и отправить на пенсию. До свидания, шале в горах. Когда несколько лет назад Дидье развелся, то его жене досталась шикарная квартира с видом на Женевское озеро, а ему – шале с невыплаченным кредитом. Если его уволят, то выплатить его до конца не получится.

– Пронесет, не переживай, – Тони вертел в руках отломанную ножку стула. – Ну и силища у нее!

– Это уже, Тони, третье происшествие за месяц. Боюсь, на этот раз простым испугом не отделаемся.

– Первая девица умерла от передозировки. Не твоя вина, – Тони вспомнил бледную, понурую особь женского пола, – сдохла бы подопытная мышь, никто бы и слова не сказал. Девица копыта отбросила – сразу скандал. Будто это президент Кеннеди или Мерелин Монро!

– Все дело в финансировании. Перед тем, как она умерла, мы дали ей добро на пластику и имплантацию, – Дидье взъерошил седые волосы, – деньги на ветер. Вторая сбежала. Мы сказали, что умерла. Лучше исчезнувший труп, чем исчезнувшая девица. А теперь Линда. Самый совершенный экземпляр. Ее в модели пророчили. А она взбесилась.

– Из-за Марка, – ехидно вставил Тони.

Марк делает доклад на конференции. Сейчас он знает причину того воодушевленного состояния, с которым рассказывал о результатах экспериментов и излагал перспективы на будущее. Он был влюблен…

– Бессмертие достижимо! Шекспир, Наполеон, Дюма, знаменитые актеры прошлого – все они бессмертны, – раздавался его голос в темной гостиной, – они бессмертны уже сейчас, благодаря бумаге, цифре, памяти людей. Обычный Том Смит тоже получил свою толику бессмертия…