Успокоившись немного, опустил руки. Мелькнула трусливая мысль: не последует ли за его бунтом наказание? Потом решил, что терять ему нечего. Впрочем, на рожон лезть, кажется, тоже нет смысла. Помолчал немного, собираясь с мыслями, и продолжил более мирным тоном:

– Нутром чувствую, сейчас начнешь: возлюби врага, подставь щеку… Слышал я всю эту чушь сто раз. Но, по мне, нормальная любовь – когда два тела сливаются в одно и пусть весь мир хоть в тартарары катится. А питаться через поры – извращение. Я хочу по-людски: водочки стопарик, огурец малосольный чтоб на зубах похрустывал. Давай колись: зачем меня похитила? Коль приглянулся, то покажи свои телеса, может, если не слюбимся, то сговоримся как-нибудь.

Незнакомка молчала.

Обиделась, наверное. Сергей огляделся. Из плавающих вокруг в невесомости темных столбиков все явственнее пробивались наружу мягкие рассеянные полоски света, постепенно расширяясь и соединяясь друг с другом. Вскоре он обнаружил, что находится в центре тонкого сияющего диска с парящими вокруг бесчисленными фигурами людей, и не в силах сдержать эмоции воскликнул:

– Ни хрена себе!

Некоторые мужчины, как и он сам, парили в трусах. Две парящие неподалеку дамы и вовсе оказались обнаженными. Почувствовав на себе взгляды мужчин, они смутились и сжались в комочки. Совсем рядом, почти вплотную, проплыла в капсуле женщина с младенцем на руках, а следом за ней три маленькие капсулы с малолетними детьми.

– Вау! Может, вообще никого из людей на Земле не осталось – всех чохом инопланетяне похитили?

На несколько секунд стенки коконов утратили прозрачность, свет потускнел, и на плечи Гвоздикова опустилась легкая накидка.

«Хорошо бы с рукавами», – подумалось ему, и тотчас руки оказались окутанными в рукава.

«Все под колпаком у Мюллера! – отреагировал мозг. – Вроде как хорошо, когда без слов тебя понимают. Но неуютно! Можно и приключений накликать».

Из коконов опять стали выбиваться светлые полосы. Пленники вновь могли лицезреть друг друга, да к тому же и щеголять пестрыми нарядами. На некоторых дамах платья менялись со скоростью узоров в калейдоскопе. На душе от этого цирка стало повеселее. Мелькнула мысль: «Вот бы не через прозрачные стенки на расстоянии и в молчании, а вживую общаться: прикасаться руками, толкаться, разговаривать».

– Можешь перейти из капсулы в вестибюль космического корабля. Переходы в обоих направлениях осуществляются силой желания, – проинформировала Миллиардерша с хвостиком.

Тотчас Сергей увидел, как впереди выросла высоченная хрустальная стена, к которой со всех сторон устремились парящие в прозрачных коконах пленники. Касаясь стены, они освобождались от своих одиночных камер и вплывали под своды этого удивительного объекта. Вероятно, внутри «вестибюля» каким-то образом было создано нечто вроде земного притяжения, так как все сразу становились на ноги, как это принято на Земле. Долго не раздумывая, Гвоздиков тоже устремился туда, ударился коконом о стену и, освободившись от него, оказался посреди необъятной толпы оглядывающих друг друга людей. Многие обнимались. Какая-то старушка с ниспадающими на плечи редкими седыми волосами, упав на колени и вздымая вверх голову, истово молилась, осеняя себя крестным знамением. Незнакомый мужчина, грассируя что-то по-французски, уткнулся Гвоздикову в плечо, как будто встретил старого друга, и расплакался. Сергей, ободряющее похлопав француза по спине, стал оглядываться. Похоже, сюда действительно переселилось все население Земли. Русской речи не было слышно, но ведь где-то должны быть и наши. Молча приобняв на прощание француза, Гвоздиков пустился на поиски.