– Так у него с собой денег не было? – Уточнил Сергей.
– Это же проверить легко. Сколько с книжки снял, сколько дочери передал. Дочь его деньги считать умеет. На похороны не приехала. Зато на полдома сразу права предъявила. Своего не упустит.
– Какие права?
– Из-за нее-то я дом и продал, чтобы рассчитаться. Да и за дедовы похороны… За три тысячи продал. Полторы ей выслал. Квитанция имеется.
– Как же дед-то погиб?
– Все так и было, как раньше говорил. Только одно не договаривал: мог я его спасти. Только не стал… Когда он не ту дверь отворил по слепоте своей, хмельным усиленной, мог бы окликнуть или за руку отдернуть. Только… не стал я делать того. Видать, обида сознание затуманила. Никто бы этого и не узнал. Одни мы с ним в тамбуре в тот момент были…
Сентябрь 1985 г.
Капкан
Глава 1. Случайная встреча
Лошади, устало опустив головы, еле ступали по поросшим мхом камням. Тяжелые лапы елей беспрестанно хлестали их по вздрагивающим бокам. Какое-то подобие носилок, привязанное меж седел мешало сохранять равновесие и держаться узенькой тропинки. Нет-нет, одна из лошадей оступится, рванет вперед и вверх, чтобы устоять. Тогда из-под видавшей виды шинели, наброшенной на кого-то, лежавшего на неуклюжем сооружении, вырвется протяжный стон. А потом снова только удары копыт да гулкий стук каблуков изношенных сапог понуро шагающего парня, ведущего за собой обеих лошадей. Парен этот, временами, когда вершина пригорка с поредевшей растительностью позволяла ему видеть дальше обычных лесных границ, останавливал движение и всматривался вперед, туда, где закатное солнце красным яблоком неуклонно катилось к земле, готовое соскользнуть с узкой черты горизонта, чтобы надолго пропасть из виду. Тогда наступит темнота. Лес превратится в сплошное месиво черных теней. Определить направление движения будет невозможно. А дойти нужно. Ох, как нужно! Для того, чтобы стонущий Петруха мог снова увидеть рассвет. Для того, чтобы узнали люди, какие звери бродят по уезду под командой атамана Черного, который был ранее офицером белой армии. Мысли эти заставляли Максима находить в себе новые резервы истрепанных сил, которые никогда ранее не проявились бы. И он жил одним стремлением – двигаться вперед.
А солнце, между тем, обожгло лес багряным заревом последних лучей и деревья окунулись в о тьму.
– Неужто зря все? Неужто… – Максим подошел к носилкам. Шершавой ладонью стер с лица Петюхи влагу. – Куда же мы с тобой? Потерпи, друг любезный. Потерпи, родной…
Должен я спасти тебя…
– Чего это, мил человек, сам с собой разговариваешь?
Максим резко обернулся на голос, выхватил из-за ремня револьвер. В трех шагах от него на тропинке стоял невысокого роста, пожилой мужчина в сером картузе с лакированным козырьком. В руках у него был дробовик, опущенный стволом вниз.
– Ты, мил человек, оружие-то свое убери. Коли бы у меня в голове что дурное сидело, не успел? бы до него и дотянуться.
– Кто таков? – Строго поинтересовался Максим.
– Житель здешний. Тебя-то что в наши края занесло? Не припомню такого в знакомцах. Перестань бычиться! Незачем нам с тобой ноздри раздувать. С товарищем-то что?
– Тебе зачем? Каков прок?
– Мне-то проку, может, и нет вовсе. А товарищу твоему может такой случиться. Жилье мое здесь, на несколько верст в округе, единственное.
– Пи-и-ить… – Донеслось с носилок.
– Подай-ка ему хлебнуть. – Мужик протянул Максиму фляжку. – Как это ты в поход без воды собрался?
– Не только водой, кровью нас господин Черный чуть досыта не напоил. Ишь, как жадно пьет… С утра маковой росинки во рту не имел.
– Много сразу не давай! Болезнь его мне пока не ведома, а потому вода вред принести может. Сам хлебни! Теперь я у вас поводырем буду. До моей избы уже недалече. – Мужик сграбастал уздечки и потянул лошадей за собой. – Поведай пока, что с вами стряслось.