— Ладно, не кисни, Вась, — снова подаёт голос Поля. — Ты у нас вон какая красотка. В «Роден» каждый день столько мужчин ничёшных заглядывает — красивых и обеспеченных. Мы тебе враз кавалера найдём. Кстати, как там тот, который тебя на свидание звал, поживает? Как его… Боря, Коля…

— Алексей. Нормально. Договорились увидеться на следующей неделе. 

— Вот! — бодро поддакивает Полина. — У него же приличная какая-то машина была, да? Пусть тебя в понедельник после собрания встретит, чтобы Карим твой локти от ревности покусал.

Я вздыхаю. Карим и кусать локти? Ага, как же. Два года прошло. Может, всё-таки уволиться?

4. 4

— Валя, в левой туалетной кабинке бумага закончилась. И ещё диспенсеры под мыло проверь на всякий случай. Почему у тебя форма мятая? Сейчас же замени. Лен, а ты волосы в порядок приведи. С распущенными у нас на смене не ходят. 

Уборщица с официанткой сбегают от меня, как перепуганные карасики от щуки, страдающей ПМС, и тогда я украдкой смотрюсь в зеркало. Трогаю чуть заметную складку на рубашке, которую пыталась отутюжить всё утро, втягиваю губы в рот, тщательнее распределяя помаду. Через полчаса Карим проводит своё первое собрание в качестве нового владельца. 

Два дня я взвешивала все за и против работы на него и наконец приняла решение попробовать. Всё-таки нанимал меня не Карим, а Глеб Андреевич, и именно он доверил мне управление и развитие «Родена». Некрасиво будет сбегать из-за того, что моя личная жизнь когда-то дала трещину. Я профессионал, так-то.

— Приехал! — заговорщицки шипит Полина, выныривая из зала. — Ты как, готова?

 Оценивающе пробежавшись по мне взглядом, она хмыкает:

— Могла бы глаза поярче накрасить и каблуки повыше надеть. — И смилостивившись, добавляет: — Выглядишь отлично.

Я по привычке фыркаю, мол, больно надо, хотя писклявый голосок внутри жалобно ноет: «Ну правда, а что тебе стоило надеть другие туфли?» Десятисантиметровых шпилек в моём гардеробе полно, к слову. Остались со времён студенческих тусовок.

Сквозь начищенное оконное стекло я вижу, как дверь чёрного седана распахивается и оттуда выходит Карим. Меня вмиг посещает забытое ощущение — будто заиграла любимая мелодия и чьи-то умелые руки стали ласково разминать мне плечи, заставляя впасть в восторженный транс. Ровно то же самое я испытывала раньше при каждой нашей встрече: застывала с идиотской улыбкой в ожидании, когда Карим подойдёт ко мне и, улыбнувшись до выразительных лучиков на висках, проговорит тепло и тягуче: «Здравствуй, моя Вася». 

Ну вот что я за дура такая, а-а? Бесит.

— Так, руководство здесь, — громко объявляю я, оглядывая персонал, рассевшийся за столами. Штат в двадцать восемь человек не получилось бы разместить в кабинете, поэтому собрание решено было провести в зале для посетителей перед началом смены. 

— Нового владельца зовут Исхаков Карим Талгатович, если кто-то забыл.

На этих словах входная дверь распахивается и на пороге появляется Карим.

«Здрасьте», — нестройным эхом шелестит по стенам. Сама же я, поймав его взгляд, с достоинством киваю в знак приветствия. Вот как ему это удаётся, а? Ни малейшего залома на рубашке. Я за всё утро ни разу не присела, а уже насчитала на юбке три помятости.

— Доброе утро! — здоровается он, проходя мимо столов к центру зала.

— Хэерле иртэ! — услужливо вылетает у шеф-повара.

Все как по команде поворачивают голову на незнакомую фразу, в то время как я закатываю глаза. Ох уж Марат. Жополиз и предатель.

Карим выкладывает телефон на стол и разворачивается. Собрание должно было начаться в девять, а на часах восемь пятьдесят восемь. Ох, чую, несладко нам всем придётся.