Правильность этого подхода подтверждает и решение вопроса об объекте конкретного преступления сторонниками признания объектом хищений экономических отношений собственности. Так, относившийся к их числу Г. А. Кригер приводил ряд примеров из судебной практики, свидетельствующих о том, что при установлении непосредственного объекта высшая судебная инстанция исходила из того, кому принадлежало право собственности на похищенное в конкретном случае имущество и когда в соответствии с законом оно возникло[56]. «Таким образом, – констатировал Г. А. Кригер, – для установления объекта посягательства необходимо выяснить, кому в действительности принадлежало право собственности на данное имущество»[57]. Но наличие у участников экономического отношения права собственности доказывает облечение этого отношения в правовую форму, т. е. наличие правоотношения!
Общественная опасность преступлений в сфере экономической деятельности заключается в неисполнении обязанностей (регистрировать предпринимательскую деятельность, получать в необходимых случаях лицензию, соблюдать лицензионные условия; гасить кредиторскую задолженность; предоставлять информацию, содержащую данные об эмитенте, о его финансово-хозяйственной деятельности и ценных бумагах, сделках; возвратить на территорию
России в установленный срок предметы художественного, исторического и археологического достояния народов РФ и зарубежных стран, вывезенные за ее пределы; сдавать на аффинаж или продавать государству добытые из недр или полученные из вторичного сырья драгоценные металлы; возвращать из-за границы средства в иностранной валюте; платить таможенные платежи и иные налоги; отпускать товары потребителю полной мерой и т. д.) либо нарушении запретов (регистрировать незаконные сделки с землей; использовать чужой товарный знак; осуществлять монополистическую деятельность; эмитировать наличные деньги; разглашать сведения, составляющие банковскую, налоговую или коммерческую тайну; вносить в проспект эмиссии недостоверные сведения и т. д.). И все обязанности либо запреты, составляющие содержание общественных отношений в сфере экономической деятельности, безусловно, являются правовыми. Более того, невозможность существования отношений по поводу уплаты налогов, регистрации и получения лицензии, возвращения валютной выручки из-за границы, маркировки товаров и продукции марками акцизного сбора или специальными марками и многих других обязанностей без нормативного их закрепления очевидна даже школьнику.
Следовательно, нормы гл. 22, как и всего разд. VIII УК, охраняют только правоотношения, т. е. общественные отношения, права и обязанности участников которых уже нормативно закреплены[58]
На то, что «экономические» статьи УК защищают отношения, уже созданные не уголовными правовыми актами, указывает и П. С. Яни[59]. И хотя он не называет их правоотношениями, ничем иным созданные правовыми актами отношения быть не могут.
Признание объектом преступлений, как и иных правонарушений, отношений, урегулированных правом, соответствует дефиниции объекта правонарушения и в общей теории права[60].
Представление о родовом объекте преступлений в сфере экономической деятельности как правоотношениях вполне корреспондирует определению и видового, и групповых объектов многих преступлений, предусмотренных нормами гл. 22 УК, как