Детские годы на родине отложили определенный отпечаток на характер будущей императрицы.

В. В. Каллаш в статье «Императрица Екатерина II. Опыт характеристики», опубликованной в книге «Три века», которая была издана к 300-летию Дома Романовых, сделал такой вывод:

«Богатые природные силы, высокие требования, пошлая, монотонная, бедная обстановка – вот условия, среди которых слагался характер Екатерины в ее юности. Сознание недюжинных сил, постоянные унижения, противоречия между думами и действительностью заставляют рваться из этой тягостной атмосферы, отдаляют от родных, воспитывают самостоятельность характера, находчивость, наблюдательность, усиливают самолюбие и тщеславие; упругость некоторых из этих черт развивается пропорционально давлению среды».

Правда, не известно было, что же ожидает в России? Принцесса не могла не думать о том на протяжении всей долгой дороги, но всего того, что предстояло ей испытать, конечно, предположить не могла.

Петербург встретил прусскую принцессу оглушающим пушечным салютом. Праздничное великолепие города поразило ее. Можно себе представить, сколько было самых ярких впечатлений от Зимнего дворца, восторгов от величественного вида Петропавловской крепости, гармонирующего с Невой, скованной льдом, днем, сверкающим в солнечных лучах, а ночью – в огнях иллюминации.

Но это только начало – предстоял еще путь в Москву, где находился двор и где ждали ее императрица Елизавета Петровна и великий князь Петр Федорович.

Путь в древнюю столицу поразил не меньше. И ныне еще, в век торжества сокрушителей природы, Валдай живет, борется с жестокосердием двуногих врагов лесов, озер полей и всего в них живого, а тогда он сверкал своею нетронутою красотой в необыкновенном торжественном величии.

Но вот позади Вышний Волочок, и старинная Тверь поражает своим патриархальным видом, далее Клин предстает перед глазами будущей Державной Повелительницы.

Но как бы ни были прекрасны старинные русские города, поражавшие своим своеобразием, обилием золотых куполов храмов и монастырей, златоглавая Москва окончательно сразила принцессу своими сорока сороков и певучим серебряным звоном.

И вот первая встреча с Елизаветой Петровной, слывшей едва ли не первой русской красавицей своего времени. В «Записках…» Екатерины это подтверждено в полной мере:

«Когда мы прошли через все покои, нас ввели в приемную Императрицы; она пошла к нам навстречу с порога своей парадной опочивальни. Поистине нельзя было тогда видеть ее в первый раз и не поразиться ее красотой и величественной осанкой. Это была женщина высокого роста, хотя очень полная, но ничуть от этого не терявшая и не испытывавшая ни малейшего стеснения во всех своих движениях; голова была также очень красива; на Императрице в тот день были огромные фижмы, какие она любила носить, когда одевалась, что бывало с ней, впрочем, лишь в том случае, если она появлялась публично. Ее платье было из серебряного глазета с золотым галуном; на голове у нее было черное перо, воткнутое сбоку и стоявшее прямо, а прическа из своих волос со множеством брильянтов…»

В то время самыми влиятельными сановниками при Елизавете Петровне были граф Алексей Григорьевич Разумовский (1709–1771) и его младший брат Кирилл Григорьевич Разумовский (1728–1803). Алексей Разумовский пользовался особенным расположением.

Существует даже предание, что они венчались 13 июля 1748 года (по другим данным – в 1750 году). Елизавета Петровна была человеком верующим. Именно вера православная помогала ей пережить все муки, унижения и издевательства императрицы Анны в страшный для России век «бироновщины». Противозаконно отодвинутая от наследования престола, Елизавета Петровна видела в жизни немного добрых минут. Жених, предназначенный ей, умер, и предание о ее сближении с Алексеем Разумовским не лишено оснований. Любившая хоровое пение Елизавета взяла к себе из придворной капеллы привезенного с черниговщины в Петербург молодого малороссийского казака Алексея Разума, красавца, имевшего замечательный голос. Вскоре он стал камердинером, а затем и вершителем судеб людских при малом дворе.