Зал Стеллы выглядел совсем невзрачно по сравнению с читальным: не было ни лакированных полов, ни огромных рисованных изображений магических существ, ни изящных светильников и люстр, ни комнатных растений. В центре стоял один единственный на весь зал стол с несколькими стульями, и только он ярко освещался.

Но прелесть комнаты была не в этом. Когда я подняла голову, то в ту же минуту замерла, пытаясь понять, как изображение может быть…как оно может быть…кто мог нарисовать так…Я видела достаточно много картин, и вживую, и в интернете, и сама рисовала, но моего опыта оказалось мало. Возможно, такие художники рождаются один на всю вселенную…

Кто-то – полцарства за то, чтобы выяснить, кто! – нарисовал все миры Стеллы в форме звезды прямо у меня над головой.

– Вот это, – Александр Мстиславович указал на центр фигуры, – наше Междумирье.

Загадочный мастер изобразил на месте Риддана до мурашек реалистичный пылающий шар, к которому тянулись руки разных существ с восьми точек звезды. Основания оставшихся двух почему-то были пустыми.

– Это, – он начал двигаться по часовой стрелке, – Игнис. Символ этого мира – саламандра, поэтому именно её изобразили на росписи.

– То есть это мир Айлона? – изумленно спросила я, во все глаза рассматривая крупное золотисто-рыжее существо, похожее на земную ящерицу. Тело у него было вытянутое, продолговатое, с хвостом в два раза больше туловища и идущим вдоль хребта гребнем.

– Да, он оттуда, – подтвердил знающий. – Мы не будем сегодня заострять внимание на Игнисе, поскольку у вас будет великолепная возможность расспросить о нём Айлона. Посмотрите лучше на следующее изображение.

– А это?… – вопросительно протянула я, рассматривая водяную…кляксу, по-другому не скажешь. На месте следующего мира было изображено бесформенное прозрачное существо, от которого к шару тянулась струйка воды. Каждая капелька, каждый блик, перелив и перелом водяной глади были переданы с фотографической реалистичностью – невероятно! Но, что самое удивительное, изображение выглядело живым, подвижным и текучим, как сама вода: казалось, протяни руку, и она тут же окунётся в прохладную, чистую жидкость…

– Агова и её житель – агованец. Одно из немногих существ с чётко не оформленным вторым обликом. Они настоящие духи воды и очень редко превращаются в людей. – Александр Мстиславович вдруг нахмурился. – Но то они, мы обязаны пребывать в человеческом облике большую часть жизни.

– Почему?

– Равновесие, или, как мы говорим на Земле, золотая середина – основа существования большинства существ. – Знающий огневеденья вдруг резко опустил руку на стол, почти стукнув по нему. – Когда мы отдаём предпочтение ипостаси, то рискуем вовлечь себя в неё полностью и навсегда потерять свою человеческую личность.

То есть всю жизнь провести в теле дракона?

Я потопталась на месте и потерла место в районе сердца, пытаясь избавиться от зудящей в груди тревоги. Здорово, конечно, управлять молниями или вызывать дожди, но навсегда превратиться в дракона – это же хуже любого кошмара!

– Так вовлечённые это…

– Да, потерявшие человеческое «я» двуипостасные. – Александр Мстиславович начал крутить медальон. – Вы должны знать, что они подлежат уничтожению. Как бы нам ни хотелось вернуть их обратно, это невозможно, а оставлять их мы не имеем права: вовлечённые сильнее обычного двуипостасного в два раза и без колебаний убивают, когда это им выгодно.

Медальон в руках знающего дернулся, и он вдруг резко опустил глаза, словно для него эти слова значили что-то большее.

– Но…они же были разумными… – Я помотала головой. – Александр Мстиславович, так же нельзя…