В моей голове проносились тысячи мыслей. Так вот что имел в виду Рис, когда говорил о проклятии? Может быть, он не хочет, чтобы мы встречались в реальности, потому что он – дрен, а я нет? И это значило бы, что у нас нет будущего?

Я накренилась набок и чуть не соскользнула с Мергула, но успела вовремя взять себя в руки и выправить положение. Это отрезвило меня. Встречаться? Будущее? Рис находится в моих мыслях чуть больше трех дней, а я уже мечтаю о нем. Он мне сказал-то, наверное, не больше ста слов. Я толком ничего о нем не знаю. Почему у меня возникают эти мысли?

По спине катился холодный пот. С непривычки езда на лошади давалась моим мышцам тяжело.

Лес внезапно расступился, освобождая пространство для небольшого озера. То, что Лирин назвал «хижиной», оказалось небольшим деревянным домиком на берегу озера.

Лирин расправил плечи.

– Приехали! – он бодро соскочил с Зорина, а потом помог мне спуститься с Мергула.

Я невольно обратила внимание на то, что он не стал привязывать лошадей.

Мы подошли к домику, и Лирин громко застучал в дверь.

– Дарис! Ты здесь? Открывай давай, собака ты деревенская!

Мой взгляд молнией прошелся по Лирину. Разве не он просил меня пять минут назад быть «помягче» со своим другом, который недавно потерял сестру?

Дверь скрипнула, и из нее высунулась голова Дариса. Его волосы не были черными, как у других дрен. А сам он казался крупнее любого из них.

Дарис глухо засмеялся:

– Никак ко мне пожаловал королевский кошара?!– и только потом перевел на меня взгляд.

– Волосы, как у дрен, а глаза и кожа – нет, – констатировал он.

– Глаза и кожа как у дрен, а волосы – нет, – не осталась в долгу я, и он вновь рассмеялся.

Лирин строго посмотрел на меня. Я наградила его таким же взглядом. Не он ли назвал Дариса деревенской собакой?

Интересно, в какую игру собрался играть Рис? Он даже взглядом не выдал Лирину того, что «знает» меня, как бы громко не звучало это слово сейчас. Что ж, раз так, то я поддержу его игру.

– К слову, она – твоя будущая королева, так что поклонись.

Дарис мгновенно красиво согнулся в поклоне. Причем настоящем, элегантным поклоне, со всем почтением. В этом поклоне не было ни капли шутовства. Я почему-то думала, что мои щеки вспыхнут, словно два наливных яблочка, но этого не произошло. Чувства, которые я испытала, когда увидела Дариса, оказались не такими, как я себе их представляла. И это сбило меня с толку. Я ощутила спокойствие, надежность и невесомую грусть. Не было той игривости, задорности… Он казался, или хотел казаться, вовсе не таким, каким был у меня в мыслях.

Лирин многозначительно кашлянул. Дарис пропустил нас внутрь.

Изнутри дом был и вправду крохотным. В одной комнате помещалось все необходимое: и кровать, и кухня. Ванная находилась в отдельной, тоже очень маленькой, комнате. Дарис усадил меня в единственное кресло, а они с Лирином уселись на барные стулья за кухонной стойкой, прилегающей к окну. Лирин опять многозначительно кашлянул и кивнул на меня.

– Расскажи ей. И научи делать настойку.

– Слушай, Лирин, – неуверенно начал Дарис. – Она – будущая жена короля. А просишь научить ее настойке дуба?

Я сердито сверкнула глазами на Дариса. Игры в недоверие? Серьезно?

У Лирина дрогнул кадык.

– Ей можно доверять.

– Почему ты так уверен, что она не сдаст нас… – Лирин оборвал его резким движением руки, а потом сделал ему какой-то знак руками.

Дарис вперился в меня взглядом и охнул.

А я не выдержала.

– Вы говорите так, будто бы я не сижу тут напротив вас. Я бы хотела получить немного больше ясности.

Дарис вздохнул.

– Я экспериментировал с «Проклятием дуба». Есть такая настойка… Королевство Белой Лошади пыталось бороться с нами ей. Я хотел понять, можно ли «Проклятием» убить панфиру. Этих существ ведь, знаете, ничего не берет. Даже рябиновые стрелы. А Черная Лошадь хотел проверить, насколько уязвимы будут эти птицы, если создать из них армию. Когда я применил настойку в первый раз, король управлял стаей пяти птиц из замка. Его способности велики и могут покрывать довольно большие расстояния. Я дал настойку только одной из птиц, и она «очнулась». Перестала повиноваться контролю Черной Лошади. Если бы он в этот момент попытался перехватить ее зрение, он бы тут же понял, что произошло. Но король отдал эти исследования мне на откуп. Он силен и без панфир, потому не требовал от меня мгновенных выводов. Я мог уделять внимание моим научным интересам. Я понимал, что скоро должен буду предоставить королю результат. Но я также сознавал, что так как он был занят другими делами, он не заметил, что одна из панфир освободилась от его контроля. Я проделывал это раз за разом, и результат оказывался одним и тем же.