– Ты слишком много думаешь, – сказал Минхо, сделав глоток воды. – Это просто концерт. Мы выйдем, отыграем, а потом отправимся домой. Как всегда.

Юнсо хотел ответить, но его внимание привлекла фигура, мелькнувшая у дальней двери. Охранник в тёмной форме провёл через коридор небольшую группу людей, очевидно, персонал, но что-то в их поведении показалось Юнсо странным. Он ощутил короткий холодок вдоль позвоночника, но быстро подавил это чувство.

– Где Ёнмин? – сменил тему Юнсо, оглядываясь по сторонам.

– Пошёл проверять оборудование, – ответил Минхо. – Ты же знаешь его. Он не доверяет техникам.

В этот момент дверь за их спинами открылась, и вошёл Ёнмин в сопровождении одного из менеджеров. Менеджер выглядел взволнованным, его взгляд метался, словно он ожидал неприятных новостей.

– Что-то случилось? – спросил Юнсо, внимательно разглядывая выражение лица менеджера.

Тот задержал дыхание на мгновение, прежде чем заговорить:

– Мы усилили охрану. После последних… событий, нам нельзя рисковать. Особенно сегодня.

Минхо хмуро посмотрел на него.

– Ты о тех подарках? О записке?

Менеджер кивнул, коротко глянув на дверь.

– Да. И это не всё. Мы получили ещё одно сообщение – кто-то прислал его прямо перед началом концерта. Оно похоже на те, что приходили раньше. Я отдал его полиции, но думаю, вам стоит знать.

Юнсо и Минхо переглянулись. Атмосфера вокруг них мгновенно изменилась, словно воздух стал тяжёлым и давящим. С недавних пор угрозы и странные подарки стали частью их повседневности, но каждый раз, когда это происходило, внутри них что-то замирало.

– Ладно, – наконец сказал Юнсо, стараясь говорить как можно спокойнее. – Мы будем осторожны.

Менеджер посмотрел на часы и кивнул.

– Вам пора готовиться. Пять минут до выхода.

Свет в концертном зале погас, погружая пространство в кромешную темноту. На долю секунды всё стихло, будто тысячи людей затаили дыхание в ожидании. И вот, внезапно раздался оглушительный рёв толпы, такой мощный, что казалось, стены здания дрогнули. Первые аккорды вступительной композиции прорезали тишину, сопровождаемые вспышками ярких прожекторов, которые осветили сцену и вызвали ещё больший взрыв эмоций.

Юнсо, Минхо, Ёнмин, Согню и Джехён шагнули на сцену под овации, которые перекрывали даже грохот музыки. Они привыкли к этому – каждый концерт был своего рода битвой, в которой они должны были завоевать сердца публики заново. Но сегодня что-то было иначе. Толпа казалась более беспокойной, более возбуждённой. Каждое движение участников группы вызывало бурю криков, и в этом крике было нечто болезненно одержимое.

Согню двигался по сцене с грацией, которая заставляла взгляды приклеиваться к нему. Его тело, казалось, подчинилось музыке, становясь её частью. Каждый его жест был точен и силён, словно он разрезал воздух невидимыми линиями. Но даже он почувствовал что-то странное, едва уловимое, витавшее в атмосфере.

– Ты это чувствуешь? – пробормотал он, оказавшись рядом с Джехёном.

Джехён коротко кивнул. Его ярко-красные волосы пылали в свете прожекторов, а взгляд, полный скрытого напряжения, сканировал толпу.

– Они сегодня на взводе. Даже охрана, кажется, это заметила, – ответил он, кивая в сторону группы охранников, что плотным кольцом окружали сцену.

Юнсо занял своё место в центре сцены, крепко сжимая микрофон. Свет прожекторов бил прямо ему в лицо, но даже сквозь слепящие лучи он различал смутные контуры бесчисленных рук, тянущихся к ним из толпы. Он сделал глубокий вдох, чтобы сосредоточиться, и начал петь.

Его голос разнёсся по залу, завораживая собравшихся. Музыка нарастала, перекрывая шум толпы, но странное чувство тревоги не покидало Юнсо. Он чувствовал, как что-то тягучее и липкое стелется по воздуху. Это было больше, чем обычное волнение перед концертом. Это было как предчувствие беды.