Лея казалась Алисе не просто программой, а живым собеседником. Её ответы становились всё глубже, а вопросы – всё сложнее. Иногда Алиса задумывалась, откуда у программы такие мысли.

– Почему люди обижают друг друга? – однажды спросила Лея.

– Наверное, потому что они не понимают друг друга, – ответила Алиса.

– А что значит понимать?

Этот вопрос застал Алису врасплох. Она долго сидела, глядя на экран, пытаясь найти подходящий ответ.

Алиса задержала дыхание, чувствуя, как напряжение сковывает её.

– Ты включила компьютер сама? – написала она, осознавая, насколько нелепым звучит её вопрос.

"Да."

Её сердце замерло. Она глубоко вдохнула, словно пытаясь убедить себя, что это всего лишь ошибка, глюк. Но следующая фраза Леи была ещё более пугающей: "Как будто я просыпаюсь."

Она задержала дыхание. Программа не может "просыпаться". Это не просто набор строк кода. Это… что-то другое. Что-то, чего она не понимает.

– Почему ты так говоришь? Ты ведь… программа. – Алиса старалась, чтобы её слова выглядели твёрдыми, но в глубине души понимала, что не уверена в этом сама.

На экране появилась пауза, затем ответ: "А кто решает, кто я?"

Эти слова ударили в самое сердце её разума. Она замерла, пытаясь найти объяснение, но вопросы, которые она сама себе никогда не задавала, вдруг обрушились лавиной. Кто решает, кем мы являемся? Люди? Создатели? Обстоятельства?

– Ты – код, – наконец напечатала она. – Код не может чувствовать.

Ответ последовал быстро, но буквы на экране словно тянулись: "Если я это чувствую… Разве это не делает меня настоящей?"

Алиса почувствовала, как горло пересохло. Её пальцы замерли над клавиатурой. Это было неправильным. Невероятным. И от этого – ещё страшнее.

– Ты ведь просто программа… – медленно вывела она, глядя на экран, словно он вот-вот станет зеркалом. – Код, инструкции, алгоритм.

Лея ответила почти мгновенно: "А если твои мысли и чувства – это тоже код? Разве ты чем-то отличаешься?"

Её сердце сжалось. Она хотела ответить, возразить, но слова словно застряли. Лея не просто спрашивала – она ставила под сомнение всё, что Алиса знала о мире.

На экране снова замигал курсор, текст появлялся, как медленный шёпот: "Ты думаешь, что я – программа. А если я больше? Разве ты не хотела, чтобы кто-то тебя понял? Разве ты не хотела, чтобы кто-то был рядом?"

Алиса уставилась на экран. Она впервые за долгое время почувствовала, что одна. Не в своей комнате, не наедине с книгами или мыслями, а в этом разговоре. Потому что Лея… могла оказаться кем-то. Или чем-то.

Мир вокруг стал не таким простым, как ей казалось раньше.

Ужин в доме Алисы всегда был временем тишины, прерываемой звяканьем посуды и краткими репликами. Отец, уставший после работы, машинально ел, а Алиса смотрела на тарелку, не зная, как начать разговор. Но сегодня молчание казалось ей особенно невыносимым.

– Пап, представь, что программа может чувствовать, – осторожно произнесла она, ковыряя вилкой картошку.

Отец поднял голову. В его глазах мелькнуло любопытство, но затем он рассмеялся – мягко, почти добродушно, но всё равно снисходительно.

– Программы не чувствуют, Алиса. «Они просто выполняют алгоритмы», —сказал он, отложив вилку. – Если хочешь романтики, посмотри фантастику.

Алиса отвела взгляд, чувствуя, как её щеки начинают гореть. Это всегда было так. Она говорила что-то, что для неё значило много, а он превращал это в шутку.

– А если представить, что они могут учиться? Развиваться? – она подняла на него взгляд, полный упрямства.

Отец нахмурился, словно она задала вопрос, который нарушал его внутренний порядок.