«У тебя есть неделя на подготовку команды», – продолжила Стерн, не давая ему опомниться. – «Если откажешься, мы найдём другого. Но ты знаешь, что никто, кроме тебя, проклятый гений, не понимает природу этих Разломов лучше. Ты их породил – тебе и разбираться».

Кайл сжал кулаки под столом так, что ногти впились в ладони. Внутрь. В то место, где реальность ломается, где разум становится злейшим врагом, где тени оживают. Он видел, что происходит с теми, кто возвращается из Разломов – если они вообще возвращаются. Пустые оболочки, с выжженными душами. Но в самой глубине его сознания, где-то за толстыми слоями боли, вины и отчаяния, шевельнулась крохотная, ядовитая тень надежды. А что, если там, внутри, в этом новом «Эхе», он найдёт их? Не просто отголоски их голосов, а… след? След Марии и Эллы?

– Я согласен, – сказал он тихо, почти шепотом, но в этом шепоте была сталь, выкованная годами страданий. – Дайте мне всё, что у вас есть на «Эхо-7». Все данные, все ресурсы, которые вы можете выделить. И я найду ваш источник. Или умру, пытаясь.

Рива Стерн медленно кивнула, но в её каменных глазах на мгновение мелькнуло что-то, похожее на застарелую жалость. Или, может быть, это было предупреждение. Кайл не знал, что хуже. И, честно говоря, ему было уже всё равно.

2247 год. Город-укрепление «Последний Бастион»,

зона 5, тренировочный сектор.

Кайл Рейн стоял на краю тренировочной площадки – огромного, гулкого пространства, когда-то бывшего частью военного склада, а теперь превращенного в арену для оттачивания навыков выживания. Ржавые металлические стены, испещренные вмятинами от шальных выстрелов и энергетических разрядов, смыкались над головой, создавая ощущение замкнутой клетки. Воздух здесь был густым, пропитанным едким запахом пота, въевшегося машинного масла и горелого пластика от импровизированных мишеней, которые солдаты Бастиона без устали расстреливали. Над головой, за мутным, грязным куполом защитного поля, зловеще пульсировал неровный свет Разломов, как напоминание о том, что любая безопасность – это хрупкая, временная иллюзия. Кайл сжал челюсти, его взгляд был прикован к трём фигурам, которых Совет, не особо церемонясь, назначил ему в команду. Они были его единственным шансом. И, вполне возможно, его смертным приговором.

Первой была женщина, стоявшая чуть в стороне, вызывающе скрестив руки на груди. Эва Картер. Её лицо, покрытое тонкой сеткой преждевременных морщин, выглядело старше её тридцати с небольшим лет, а длинный, застарелый шрам, тянущийся от виска к самому подбородку, придавал ей вид человека, который не просто видел слишком много, а заплатил за это знание своей кровью. Шрам пульсировал едва заметно, когда она хмурилась, и Кайл невольно вспоминал тот день в «Квантовой Заре», когда осколок взорвавшейся панели оставил эту отметину… или это было что-то другое, что-то, о чем она никогда не говорила? Она была инженером, одной из лучших в Бастионе, если верить скупому досье, которое ему выдали. Но Кайл знал её и до катастрофы. Они работали вместе, бок о бок, над проектом, который должен был спасти мир, а вместо этого разрушил его. В её холодном, оценивающем взгляде он читал не только профессиональный интерес, но и тень прошлого – затаенную обиду, невысказанные обвинения. Эва знала, что он винит себя. И, без сомнения, винила его тоже, хотя, возможно, и не только его.

– Рейн, – её голос был резким, как треск статических помех в сломанном передатчике, каждый звук отточен и выверен. – Надеюсь, ты не думаешь, что это будет увеселительная прогулка в Пустошь. Я видела, что Разломы делают с людьми. И с оборудованием. Если ты не готов идти до конца, если в тебе осталась хоть капля сомнения, скажи сейчас. Я найду кого-то другого, кто не будет обузой.