Можно без всякого преувеличения сказать, что вся Россия пришла в смуту и что общий лозунг заключался в крике души: «Так дальше жить нельзя», другими словами, с существующим режимом нужно покончить. А для того, чтобы с ним покончить, явились борцы действия и мысли во всех без исключения классах населения, и не единичные, а исчисляемые многими тысячами…
Все объединились в ненависти к существующему режиму…Все более или менее сознательно, а кто и не сознательно, требовали перемен, встряски, искупления всех тех грехов, которые привели к безумнейшей, позорнейшей войне, ослабившей Россию на десятки лет… Войны никогда бы не было, если бы император не сделал все, чтобы она произошла…
Итак, к концу сентября 1905 г. революция уже совсем, если можно так выразиться, вошла в свои права – права захватные. Она произошла оттого, что правительство долгое время игнорировало потребности населения, а затем, когда увидело, что смута выходит из своих щелей наружу, вздумало усилить свой престиж и свою силу «маленькой победоносной войной» (выражение Плеве). Таким образом, правительство втянуло Россию в ужасную, самую большую, которую она когда-либо вела, войну. Война оказалась для России позорной во всех отношениях, и режим, под которым жила Россия, оказался совсем несостоятельным – гнилым…
Явился вопрос, что же делать?… Вопрос этот резко был поставлен заревом революционного пожара».
Ах, бедные, бедные г-ны Сванидзе и прочие «нейролингвисты», ну как же их подвел их кумир! После такого-то «блестящего» визита в Америку – и такое прямо-таки марксистское заключение о положении в России написать! А они-то так старались, так старались – и вот, на тебе.
А ведь целых сто лет с тех пор прошло. Что же теперь-то делать?
Выпрямлять нашу дорогу пора. Как выпрямляли Транссиб после Витте.
Глава 2. Военный флот России – кость в горле у Запада
Всякий потентат, когда едино войско сухопутное имеет, одну руку имеет, а когда и флот имеет – обе руки имеет.
Петр Великий
Русско-японская война на море была первым в истории крупномасштабным столкновением паровых броненосных флотов, в котором обе стороны проявили наивысшее напряжение сил. Ничего подобного до этого нигде не имело места. Японо-китайская война 1894–1895 гг. не идет с ней ни в какое сравнение – ни по размаху, ни по значению для последующего развития мировой военно-морской стратегии.
Россия к началу ХХ века по своему военно-морскому потенциалу уступала только Англии, но Англия со времен адмирала Нельсона, т. е. наполеоновских войн, не имела серьезных эскадренных боев вплоть до Первой мировой, да и там ее военно-морской кулак больше грозил противнику, чем действовал. Русско-японский конфликт был, с одной стороны, следствием империалистических экспансий, с другой – искусно «подогревался» иезуитской политикой ведущих стран Запада.
Англия с тех самых нельсоновских времен жила кошмарными грезами о появлении нового адмирала Ушакова. Практически на весь XIX век генеральной линией британской внешней политики стало максимальное ограничение российских военно-морских возможностей. Лорды британского Адмиралтейства слишком хорошо запомнили убийственный для них образ России Средиземноморской, когда эскадра Ушакова блестяще решила все свои задачи, а союзные силы под командованием Нельсона в это время не смогли ничего сделать. Распределение боевых операций – англичанам занять курортную Мальту, а русским – неприступную крепость Корфу – слишком очевидным образом напоминало пиратский рейд в духе приключений капитана Блада, когда партнеру предлагается заведомо нерешабельная задача с гарантией тяжелейших потерь, чтобы затем в случае успеха делить добычу пропорционально числу оставшихся в живых.