Голова отца дернулась, словно от пощечины:

– Элизабет, ты шутишь!

Фридрих чуть не подавился шпецле.

– Ты – с гитлеровцами?

Кто сидит напротив него за обеденным столом – сестра или какое-то непонятное существо?

– Не надо говорить «гитлеровцы» таким высокомерным тоном! – сказала Элизабет. – А по сути – да, наш Союз – это девичье отделение гитлерюгенда. Мы выступаем за традиционную немецкую музыку, литературу и другие национальные ценности.

– Против чего? – спросил отец.

– Ну… Всего нетрадиционного. Например, к сожалению, губная гармошка не относится к традиционным инструментам, и многие считают, что она оскорбительна для немецкого духа.

– Гармоника? – засмеялся Фридрих.

– Элизабет, мы зарабатываем на жизнь губной гармоникой, – сказал отец. – Благодаря ей ты можешь заниматься в училище медсестер и жить у Маргареты в Штутгарте. Давай не будем принижать музыкальный инструмент, который восходит к древнекитайскому шену.

– Отец, ты же не играешь на губной гармошке!

– Зато я играю. – Фридрих вынул из кармана гармонику, которую нашел на кладбище машин. – У нас клуб любителей игры на губной гармошке.

– Инструмент сам по себе не так важен, – сказала Элизабет. – Дело в том, какую музыку на нем играют. Эта музыка неприемлема.

– Как это? – спросил Фридрих.

– Я имею в виду негритянскую музыку. Джаз. Это упадочное искусство.

– У музыки нет национальности! – сказал отец. – У каждого инструмента – свой голос, и они сливаются в единую мелодию. Музыка – универсальный язык, понятный всем и каждому. Что-то вроде всеобщей религии. Я в нее верю, во всяком случае. Музыка выше любых различий между людьми!

– Отец, не все с этим согласны. А мы должны следовать руководящей линии национал-социалистической партии. Не следует слушать музыку еврейских композиторов и тем более исполнять ее.

– Не говори глупостей! – сказал отец.

В часах чирикнула кукушка.

– Молчи, кукушка, – прошептал Фридрих. – Иначе и тебя высмеют.

– Ничего подобного! – воскликнула Элизабет. – В Шварцвальде часы делают исключительно немецкие мастера. Гитлер призывает гордиться тем, что мы – немцы, а мы должны его поддержать. В конце концов, он наш канцлер!

– Однако наш президент пока еще Гинденбург! – Отец хлопнул ладонью по столу.

– Все говорят, что скоро Гитлер станет президентом. Отец, он – лучшее решение для нашей страны. А национал-социалистическая партия на сегодня – единственная сто́ящая политическая партия в Германии.

– Ты читала его книгу? – спросил отец.

Элизабет посмотрела прямо на отца стальным взглядом.

– Честно говоря, нет. Излишняя интеллектуальность не одобряется. Гитлер – лидер рабочих, простых людей, истинных немцев. Я очень хорошо знаю, какое будущее он видит для страны, знаю его идеологию…

– Он стремится к чистоте расы, – сказал отец. – Он утверждает, что все, кто не является немцами, – его враги!

Элизабет посмотрела на отца с жалостью:

– Отец, он просто хочет пробудить национальную гордость. Наш Союз – прекрасная организация для здоровых девушек истинно немецкого происхождения.

– И чем же это можно доказать? – спросил отец.

– Записи о крещении в церковных книгах, медицинские карты, брачные свидетельства… Вступить может любая девушка, если докажет, что у нее не больше одной восьмой крови определенных не-немецких национальностей. Не так все страшно, как ты думаешь. Знаешь, есть вещи и похуже, чем быть истинным немцем. – Она обернулась к Фридриху: – Тебе обязательно нужно вступить в гитлерюгенд! Будешь общаться с мальчиками из нашего городка, ровесниками. Они устраивают собрания, митинги, соревнования, занимаются спортом. Это так весело!