Заодно у кузнеца я попросила показать и мне, и коню основы верховой езды. Он, конечно, не жокей, но кое-чему научить все же сможет. Мне главное, чтобы Тейн научился бегать и я при этом не выпадала из седла. А остальное придет с опытом. С кузнецом мы договорились на завтра, когда седло будет готово. Он нас потренирует, погоняет немного и в хвост и в гриву, а дальше мы с Тейном будем учиться сами.

В мастерской я заметила небольшое приспособление размером с карманную зажигалку и, уточнив у кузнеца его предназначение, выкупила - в дороге местное огниво обязательно пригодится, главное, чтобы масло, служившее топливом, быстро не закончилось.

Потом мы прошли во двор, где коня пришлось привязать, чтобы не дергался. Кузнец отошел готовить металл. Послышался стук, шипение, а потом он вышел обратно, зажимая специальным инструментом подкову, от которой поднимался пар.

- Терпи, друг, - протянула я, рассматривая Тейна и пытаясь отвлечь его от происходящего успокаивающими похлопываниями по шее. Он жалобно на меня смотрел, кося взглядом на приближающегося к нему кузнеца. Но сделать ничего не мог - веревки не давали ему никакого шанса вырваться и сбежать.

В вопросах здоровья друга я была тверда - без подков мы никуда не поедем. Но все оказалось не так страшно, как выглядело. Тейн даже ничего не почувствовал и ни разу не дернулся.

И вот, попрощавшись с кузнецом до завтра, мы медленно шли вдоль реки. У меня на плече висела увесистая тушка индейки, которую я удерживала двумя руками, а рядом, высоко поднимая передние ноги, деловито вышагивал Тейн. Он делал то же самое, когда был еще собакой. Однажды дети откуда-то принесли крохотные ботиночки и нацепили их на него. Но это пришлось ему не по душе, и он попытался их снять, забавно топая по полу. Сейчас конь тоже чувствовал что-то странное на копытах, однако снять подковы у него точно не выйдет.

Мы остановились в том же самом месте, где и купались все эти дни. Я бросила тушку на землю, скомандовав коню охранять ее, и пошла за ветками к ближайшему дереву. Вечерело, потому солнце уже не палило так нещадно и можно было не боясь развести костер, не устроив заодно и пожар. Трава была сухая, но, если что, поблизости есть вода. Вернувшись к Тейну, я развела костерок и, пока дожидалась углей, подготовила индейку.

Конь нетерпеливо переминался с ноги на ногу, заинтересованно принюхиваясь к поплывшему во все стороны аромату. Проголодался за весь день-то, а?

Мы сытно поужинали, искупались и ушли спать: Тейн в стойло, я в дом. Там я долго лежала в кровати, глядя в потолок. В темноте мне виделись красные глаза, которые смотрели на меня, казалось бы, из каждого угла. А потому я и не удивилась, когда утром проснулась с колотящимся где-то в горле сердцем. Давно меня кошмары не посещали… Видно, темные произвели на меня неизгладимое впечатление.

Следующие два дня в деревне пролетели очень быстро. По утрам я помогала Ефрату по хозяйству, таким образом благодаря за предоставленный кров, потом мы с Тейном шли к кузнецу и учились взаимодействовать друг с другом, после обеда отправлялись на речку и тренировались уже там.

Седло пришлось коню ровно в пору, хотя он поначалу и пытался его снять, катаясь по земле. Но сделано было на совесть и так хитро, что я и сама не сразу поняла, как его надевать на него. Кузнец в этом деле помог - рассказал, показал и наорал, когда у меня не получилось с первого раза. Но потом дело пошло и мы, наконец, перешли от амуниции к тренировкам.

Ездить верхом мне понравилось, а Тейну, похоже, понравилось меня возить. Сперва мы с кузнецом пытались объяснить, показать ему, что такое рысь и галоп. Он довольно быстро сообразил и вскоре мог по команде переходить с одного на другое. На меня на своей спине конь сначала смотрел странно - раньше-то я его подмышкой носила, - а потом привык и теперь каждый раз радовался, видя, как я подхожу к нему с седлом в руках. Ему нравилось, что теперь мы можем носиться вместе, ведь пешком я бы ни за что его не догнала бы.