– Что со мной, Васильева? – скривившись от боли, прошептал пересохшими губами парень.

– Потом, всё потом, сейчас тебя главное вытащить из этой передряги, – подтащив парня к джипу, Женя быстро его усадила в авто, предварительно откинув сидение, чтоб парень занял лежачее положение, и, заведя мощный мотор, тронулась с места.

Девушка включала световые и звуковые сигналы в машине, и начала со всей скоростью, к которой располагал загруженный трафиком центр, пробираться к своему управлению. Выезжая на встречную полосу, нарушая десяток правил, резко поворачивая, от чего к ногам Кота высыпались из бардачка десяток разных «корочек», в том числе из СБУ, нож в чехле и баночки с таблетками, Васильева поглядывала на стонущего от боли Котенка. Пятно достигло уже подбородка парня.

– Блин, Багура, возьми ты трубку, – ругалась блондинка, снова и снова набирая номер коллеги.

– Мы в больницу? – спросил Даниил, когда волна боли немного отступила.

– А… Да… – растерянно произнесла Евгения. В этот самый момент сильнейшая волна боли снова накрыла парня, и тот уже просто закричал сквозь зубы.

– Хати, что мне делать? – доносилось до него из темнеющего окружения.

– Попробуй дать ему свой перстень-амулет, он немного затормозит процесс, – этот голос, кому он принадлежал?

В тот же миг к его мизинцу на левой руке прикоснулся холодный металл. Холод подарил небольшое облегчение на фоне сжигающей боли, которая снова приступом растеклась по его телу.

– Блин, не помогает. Хати, сделай из меня проводника.

– Ты спятила? Это максимально ослабит тебя, – опять эти голоса.

– А иначе он умрёт от боли.

– А так тебя может парализовать от его боли. Хотя, с кем я спорю…

Через какое-то слишком долгое мгновение молодой человек ощутил спасительное прикосновение прохладной ладони к своей левой руке. Откуда-то из подсознания приходила мысль о том, что это спасение. Невольно их пальцы переплелись. Боль начала отступать, концентрируясь в руке, а потом исходя на минимум.

Когда Кот снова смог различать предметы, то увидел руку Жени, по которой то показывались, то вновь пропадали струйки тёмного чего-то подобного тому, что было у него на теле. Сама же девушка сцепила зубы и другой рукой вцепилась в руль так, что пальцы побелели. Они делили его боль на двоих.

– Же… – Данила осёкся, из того места, где их ладони соприкасались начал исходить чёрный дым.

– Же… – Данила осёкся, из того места, где их ладони соприкасались начал порядком валить чёрный дым. Женя тут же оторвала свою руку – на ней красовался хороший ожёг. В это время Котенка опять скрючило от боли. Боль, она была по всему телу, режущая на куски, сжигающая в аду, приступообразная.

– Твою мать, – выругалась Васильева. – Придётся самой провести изгнание.

– Тебя может вырубить, если ты вдруг забыла, просто напоминаю, – всё тот же незнакомый голос.

Ничего не говоря, Евгения, впрочем, направила авто в удачно подвернувшуюся подворотню. Затормозив, она развернулась к парню, который уже терял остатки своего сознания от боли, достала у него под ногами один из тюбиков, проглотила пару таблеток, захватила пистолет, который лежал глубоко в бардачке и не выпал от тряски, и проговорила:

– Хати, начинаем. Свет к свету, тень к тени, часть души, именуемая источником, часть души, что ей чужд покой, часть души, что не знает забвения, – положив предварительно свой «Магнум» 50 калибра на колени, Женя сначала свела руки в замок над грудью Даниила, а потом начала медленно разнимать руки, в них горел светлый шар.

– Держись, крепыш, скоро всё пройдёт, – донеслось до сознания парня, который, кажется, даже не понимал смысла этих слов.