– Пока нет никаких показаний, – пожала плечами Алла Михайловна и спросила: – Я свободна?

– Ну, хоть какие-нибудь успокаивающие препараты вы ему можете выписать? – чуть растерянно спросила директриса.

– Это можно. Прямо сейчас и напишу девочкам на посту, – кивнула та и вышла за дверь.

Директриса озабоченно потёрла виски и пробормотала: – Ох уж этот Ванжус!

Сам Егорка, просидев на последнем уроке у географа Петра Петровича до самого конца, выбежал из класса и понёсся к железному гаражу, где хранились детские велосипеды, санки, лыжи и прочий спортивный инвентарь. Быстро выкатив своего «Орлёнка», он тут же оседлал его и с гордым видом покатил в сторону общей площадки, где уже гуляли ребята постарше. Сделав пару кругов вокруг основного корпуса детского дома, он почувствовал жажду и решил забежать с задней двери кухни, примыкавшей к большой столовой. Там он увидел, как в багажник директорской машины водитель Алексей закинул пару поддонов с куриными тушками. В самом багажнике уже стояли коробки с молоком, маслом, ещё с чем-то.

– Ну, всё, я поехал, – крикнул он кому-то в открытую дверь кухни и, не обращая внимания на Егорку, сел за руль и тут же уехал. Мучимый жаждой Егорка тихонько поднялся по нескольким ступенькам, шаря глазами по сторонам в поисках кружки и крана с водой. Он неслышно прошёл вовнутрь помещения.

– А ну положи! Положи, кому я сказала! – вдруг раздался истошный женский крик, и Егорки чуть не описался от страха. Он сумашедше завертел головой, но никого не увидел. Зато услышал, как другой женский голос с сарказмом ответил:

– Ага, счас! Эти значит, будут коробками себе курей домой тащить, а я и одной курицы не могу взять, чтобы своих детей прокормить.

Егор узнал по голосу медсестру Веру Васильевну.

– Тебе ли, Верка, жаловаться! У тебя дом – полная чаша. Муж такие деньжищи зарабатывает! – воскликнул первый голос. – Положи курицу на место, я тебе сказала! Чем я завтра ребят буду кормить? У меня осталось ровно на завтрашний суп им на обед, да на ужин порционно раздать.

– Ничего, выкрутишься! Не в первый раз, – ехидно ответила медсестра Вера Васильевна. – Если не хватает – достань и отдай им тех курей, что для себя приготовила.

– Ах, ты ж тварь ты такая, Верка! – крикнул первый женский голос, и Егорка услышал глухой удар, чьи-то восклицания, какой-то шум.

Движимый любопытством, он тихонько прокрался вперёд и, заглянув за угол, замер – прямо у большого разделочного стола, сцепившись в жарком поединке, пыхтели раскрасневшись от напряжения повариха и медсестра Вера Васильевна. Первая изо всех сил тянулась за куриной тушкой, которую прямо над головой держала полная, крашенная гидропиритом медсестра. Она, тяжело дыша, отталкивала от себя повариху, норовя откинуть её подальше от себя. Наконец ей это удалось, и тоже не худенькая повариха Антонина Семёновна с глухим воплем рухнула на каменный пол.

– И смотри у меня, Тонька! Держи язык за зубами! А иначе я тебе тут такие проверки начну устраивать по санэпидрежиму, что потом сама станешь мне пакеты с курями домой привозить, – победоносно размахивая курицей, медсестра направилась к выходу. Здесь она ловко завернула тушку в полотенце и, сунув её под мышку, с невозмутимым видом пошла в сторону медицинского кабинета.

– Чтоб тебя разорвало, тварь такую! – с усилием поднимаясь с пола, выкрикнула ей вслед повариха и, растирая ушибленное бедро, захромала к холодильнику. Там она сунула руку за агрегат и, достав из-за него туго набитую полотняную сумку, с явным сожалением вынула оттуда куриную тушку.

Завхоз Ирина Прохоровна прошла по двору, где на перемене шумела детвора и крикнула кому-то из громко перекрикивавшихся подростков: – А ну, вы там – потише! У Ларисы Ивановны голова сильно болит, ей покой нужен.