И вот эта девчонка постоянно торчала рядом, ей явно нравилась моя музыка. Но делала это незаметно, стоило ее обнаружить, как она смотрела на меня презрительным взглядом и фыркала, делая вид, что пришла за братом.

- Олежка, тебя мама звала, - говорила она, потом демонстративно вздергивала белокурую головку и сбегала.

«Малявка!» - думал тогда я, злясь, что мешает работать.

Сейчас, спустя много лет, я не думал, что она малявка. Я ее хотел. Был одержим ею, и предпринимал попытки овладеть, без успеха. Теперь я популярный музыкант, у меня десятки тысяч фанаток, готовых с радостью прыгнуть ко мне в постель. Но меня возбуждал ее презрительный взгляд, будто стрелявший из голубых глаз. Я его сегодня ловил не раз и не два. Не понимал ее ненависти ко мне, пока она не объяснила, что ей легче меня ненавидеть, чем любить. Она придумала себе ненависть, внушила ее себе.

Рита попросила отпустить ее, и я это сделал. Потому что понимаю, я не тот человек, который даст ей семью и счастье материнства. Я связан контактом, в котором прописано, что не имею права заводить семью и детей, или озвучивать тот факт, что у меня есть невеста. Можно конечно встречаться тайно, но Рита не согласится на это. Она даже не верит, что я могу стать серьезным, любить только ее одну.

Весь месяц непонятная тоска терзала меня. Она как жажда, которая жжет горло, и утолить ее может не вода. Ее чистый нежный поцелуй. И ничей другой. Я несколько раз порывался ей позвонить, и даже приехать, чтобы увидеть, хоть издалека. Я влюбленный придурок!

- Ну, Алексей, уважил, молодец! – хлопает меня по плечу спонсор, придвигаясь так близко, что чувствую опьяняющие пары алкоголя. – За это получи подарок!

- Да не надо, я ж так. Еще раз с юбилеем, Георгий Маркович, всех благ вам! Поеду я, устал, - нарочно делаю изможденный вид, авось пожалеет и отпустит. Но Большой Гога только хитро улыбается, подмигивая мне, типа, не дрейфь, все на мази.

Знаю я их подарки, каждый год выступаю на банкетах у этих людей и получаю по крутой, навороченной тачке, мне их уже ставить некуда. И продать нельзя, ведь подарки. Вздохнув, соглашаюсь на очередной презент, иду за громилой Большого Гоги. Странно, обычно все его братки, с ним же во главе, шли следом, чтобы узреть восторг на моей кислой физиономии.

На улицу не выходим, поднимаемся в лифте отеля на седьмой этаж, бугай молчит, ни одной эмоции на морде. Куда он меня? Холодок пробирается под рубашку, поправляю гитару на плече, лишь бы отвлечься. Останавливаемся у номера, возле которого стоят еще два бугая, будто братья-близнецы. Тачка в номере? Быть не может. Хотя, зная способности спонсора, не удивлюсь, что он и его подручные затащили авто на такую высоту.

- Босс, мы на месте, - равнодушно рапортует качок, а потом передает мне свой смартфон, заодно распахивая массивную дверь в номер люкс.

- Наслаждайся Лекс, на сей раз мы решили тебя порадовать живым подарком, - слышу хриплый смех в динамике, делая шаг через порог. - Девочка чистая, не порченная еще, развлекись на полную катушку. Ничего не бойся, ее обработали, не залетит. Если будет выкобениваться, напомни о договоре и об одном пункте, где прописана огромная неустойка.

У панорамного окна стоит фигурка. Девчонка с длинными темными волосами поворачивается на шум, обхватывает себя руками, будто прячется. И взгляд, полный ненависти леденит мою кровь. Охренеть подарочек, и что мне с ней делать?

Я не вижу лица в полутьме, в комнате горит только торшер, делая фигуру девушки призрачной, невесомой. Ее силуэт напоминает мою маленькую Ри, только исхудавшую. Сразу мысленно отказываюсь от подарка. Я же не урод моральный, трахать невинную девчонку насильно. Не от хорошей жизни она здесь. Я еще и денег приплачу, пусть бежит домой, довольная.