- Пирожок, - стараюсь быть скупым на эмоции, но дается это тяжело.

- Восемнадцатый! – кидается на меня с криком. – Или сорок четвертый! Какая вам вообще разница!

Моль замолкает, шмыгает носом, берет во вторую руку еще пирожок и откусывает от него.

- Вам станет плохо, - пытаюсь быть еще вежливее и мягче.

- Боитесь, что ваши дети пострадают? – смотрит на меня с усмешкой.

- Да, - честно признаюсь в своих опасениях. – Вам нужно правильно питаться и принимать витамины. А вы пирожки уплетаете.

- У меня срыв! – практически кричит на меня на весь буфет. – Нервы! Если я не буду жевать пирожки, мне реально плохо станет.

- Хорошо, - делаю паузу. – Приятного аппетита.

- Да идите вы со своей вежливостью! – глаза белобрысой опять наливаются слезами. – Я вам их не отдам! Пусть ваши мордовороты меня хоть пытают, хоть что делают, но вы детей не получите!

9. Глава 9. Наденька

- Если потащит в постель, от радости хоть не завизжи, - шепчет строго Оля, когда буквально вытаскивает меня из машины. – Но и целку из себя не строй. Мужик восемь лет верность хранит. Явно не просто так тебя к себе забирает. Отблагодари хоть.

Не успеваю ничего сказать, как Дмитрий Егорович действительно «забирает» меня у сестры. Он хватает меня за руку и тянет на себя.

Восемь лет верность хранит. А теперь что? Решил со мной обет нарушить?

Хотя Оля отчасти права. Отблагодарить тоже надо. И если потребуется таким способом, значит, будем благодарить. Только на мою благодарность Дмитрий Егорович как-то нездорово реагирует…

Я долго решалась на этот шаг. Поначалу пыталась найти в словах Дмитрия Егоровича хоть какой-то намек на предполагаемую близость. Может быть ему просто нужно женское внимание? Массаж, к примеру, тоже может стать благодарностью человеку, который не просто меня спас, но и приютил. Мне неудобно оставаться у него. Но и домой отправляться страшно.

Просто страшно.

И дело не в задержанном маньяке. Я просто безумно боюсь сейчас остаться одной. Вот и, оставшись в гостиной, в кромешной темноте, ощутила нездоровое чувство страха. У меня не было панических атак. То, что я переживала ранее, уже давно способствовало возникновению некой черствости. Нет слез. Истерик. Я просто принимаю это как должное, хотя и предпринимаю возможные мне попытки избежать очередной встречи с этим монстром.

Но сейчас и он не пугает.

Пугает все вокруг. Непривычные мне стены. Диван, на котором я сижу впервые. А главное, закрытая дверь в спальню к Дмитрию Егоровичу. Я на вправе просить его оставить комнату открытой. Но я и не ожидала, что столкнусь с самым настоящим безумием.

Только выскочив в прихожую, постепенно восстанавливаю дыхание. Наверное, так и происходят панические атаки. От девочки знакомой, с кем училась вместе в консерватории, часто слышала, как ей становится душно, как она в буквальном смысле теряет сознание. Не знаю, близка ли я была к потере, но входить обратно в гостиную не хочу.

Отправиться на кухню и сидеть там? Но взгляд сам падает на дверь спальни Дмитрия Егоровича. В голове сразу проносятся слова Ольги. Находясь в стрессовом состоянии, уже четко дума о том, что нужно хоть что-то сделать.

Восемь лет. Ему же всего тридцать восемь! Совсем закрылся. Совсем жить прекратил. Так нельзя.

Хотя. Чем я отличаюсь? После смерти отца я так же закрылась.

Сама как-нибудь справлюсь. А вот майору приходится тяжелее.

Может быть, Оля просто о нем ничего не знает? Может быть, он пользуется услугами проституток? Или у него есть какая-либо дама, к которой он ходит снять стресс.

Черт. Кажется, мне окончательно вбили в голову, что мужчинам от женщин нужно только одно. Но это все мужчины. А здесь Дмитрий Егорович. Человек серьезный, вежливый, рассудительный.