– Это вообще чё за пиздец такой? – проговорила я, неосознанно комкая пальцами солому, а затем попыталась встать. Шатаясь и всё ещё тяжело дыша, поднялась, отряхнулась и растерянно обернулась вокруг своей оси. – Чё вообще происходит? Эй?

Толпа за стенами бесновалась, поэтому голос я свой не слышала. Звать на помощь? Кого? И как, если по-китайски я только «нихао» знаю и то криво?

– Надо было дорамки смотреть, как все нормальные, а не работу перерабатывать ради этих копеек… – процедила я под нос, начиная злиться.

Подошла к двери, ощупала старые доски с заусенцами, нашла ручку и потрясла. Увы, результата это не дало. Разве что ручка, разложившись на трухлявые осколки, осталась в руке – вот и все мои успехи.

– Так, ладно. Значит, выдыхаем и успокаиваемся. Надо понять, зачем меня здесь заперли, и тогда будет ясно, что делать дальше.

Встала спокойно, закрыла глаза, вдохнула поглубже, сложив ладони у груди… А следом в голову вдруг, будто по наитию пришёл ещё один вопрос. Не «зачем», а «с чем» меня здесь заперли. Или даже не так.

– С кем меня здесь заперли?

Глупая идея, показавшаяся поначалу незначительной, вдруг обрела краски и вес. Воображение подзадоривала кромешная тьма и непрекращающийся гвалт снаружи, который мешал услышать шаги или что-нибудь ещё внутри сарая. Бух-бух-Бабах!!!

Я живо представила себя, такую вот – оглохшую, в белой ночнушке и с непокрытой головой, а вокруг метры паутины, в которой ползают какие-нибудь ядовитые твари, уже тянущие лапки с потолка…

Выругалась и резко присела, закрывая голову руками. Паника обуяла так, что я аж заскулила, но из-за того, что не смогла услышать собственный голос, это даже не дало какого-нибудь облегчения.

– Так, нет-нет-нет-нет-нет, нельзя паниковать, нельзя!

Сбивал с толку грохот. Стены чуть смягчали взрывы и крики, но земля под ногами дрожала, и я не могла понять, что вокруг. Стала ощупывать пол: земля, солома, мелкие камешки. В пригороде гараж такой у одного друга был, я ещё удивлялась, как в нём находиться можно часами? Только у того гаража стены были из металла, а здесь деревянные…

– Ох, нет! – с ужасом выдохнула я от пришедшей в голову версии и резко встала. – Нет-нет-нет! Они же меня не сожгут! Это же уголовка! Я же живой человек!!!

Закусила костяшку, а про себя продолжила: «Чужой человек, иностранец, потеряшка, которую не жалко принести в жертву…»

Мысли отрезвили, я встала и огляделась внимательней. Глаза привыкли к темноте, также сориентироваться помогли тонкие вертикальные щели кое-где в стенах. Я вгляделась в две, за которыми сверкало и светилось, стараясь понять: это электрический свет или огонь? «Хорошо хоть бензином не пахнет. Может, и не сожгут», – подумала я, а в следующий миг вздрогнула. Даже не сразу поняла, почему. А потом дошло: свет в щелях на секунду кто-то загородил. С этой стороны стены.

«Так, я здесь не одна», – поняла я и замерла на месте, в надежде, что незнакомец или незнакомка не бросится. То, что это человек, было ясно по росту. Животных выше человека среди домашней скотины обычно в таких небольших помещениях не встретишь. Корова или лошадь меня бы уже задели – места не так уж и много в сарае-то. Да и скотина бы металась от страха – грохочет-то как! А тут нет – спокойно прошёл. Или я уже домысливаю?

«А если это какой-то алкарик с белочкой? И у них тут тюрьма? Или каннибал?»

Над крышей разорвалось два фейерверка, я рефлекторно посмотрела наверх и увидела через щели, как по сторонам полетели огоньки, а вслед за ними снова темнота. Я закусила губу, но не успела опустить лицо. Его огрело долгим плавным выдохом, будто кто-то смотрел мне прямо в глаза, приблизившись вплотную и нависая.