Странный вопрос, милостивый государь. Еще Герцен назвал виселицы пятью распятиями. Лучшие умы всех последующих времен и народов вдохновляются подвигами декабристов. Ничего не может быть величественнее и счастливее для моих братьев. И насколько омерзительно выглядит предательство мелких карьеристов! По их вине деспотизм Николая I обрел невиданные масштабы. И теперь передовые люди вашего времени понимают разрушительную силу неограниченной власти, но умы их развратились настолько, что они не способны пожертвовать собой ради блага и величия Отчизны.

Он видел мой живейший интерес к передовому мышлению, но посчитал на данный момент беседу исчерпывающей. Повернулся и растворился в никуда. Я знал, что мы продолжим разговор, занимающий умы лучшей части человечества, меня не минует счастливая судьба благородных бунтарей. Но против кого бунтовать!? При ближайшем рассмотрении, власть состоит из уголовников типа насильника Дубинина. Поэтому их призывы ограничиваются пресловутой стабильностью, обеспеченной преемственностью власти и обогащением неразборчивых с позиции морали части общества. Ушел граф Орлов, и разом покинул меня сон. Я открыл глаза и с полчаса тоскливо созерцал потолок. Картины рисовались мне самые безрадостные. Хотелось понять самый глубокий смысл его фразы, высказанной декабристу Ивану Якушкину на его сообщение о провале восстания: Как так кончено? Это только начало конца. И сознавал ли сам граф, что он сказал. Не явился ли он рупором неких сил, цель воздействия которых для простых смертных недоступна. Наверное, знал, потому что высочайшим духом декабристов питается вся последующая история.

О каждом человеке существуют по меньшей мере три мнения, самым пагубным, с позиции психиатрии, является самомнение. Убежденность в собственной исключительности или, наоборот, постоянные переживания по поводу личного несовершенства могут привести к мировым трагедиям. История полна проявлений подобных крайностей, их апофеозом стали деяния Гитлера, развязавшего вторую мировую войну, и Герострата, поджегшего храм Артемиды. Общество прикладывает немало усилий по воспитанию психически нормальных людей, но все равно в каждой стране появляются параноики, возомнившие себя властителями духа человеческого. Их уверенность в своей избранности способна реки повернуть вспять, а не то что увлечь за собой людей. К сожалению, в обществе не созданы институты для выявления психических аномалий, напрочь перекрывающих доступ к высшим руководящим постам. Еще существуют влиятельные группы людей, заинтересованные в определенных формах идиотизма с целью подчинения их носителей своему влиянию и сохранения собственного статуса или обретения новых благ. Они связывают обязательствами своих ненормальных выдвиженцев и через них сами определяют проводимую политику.

Спрашивается, как рассматривать психическое состояние главы государства, если при нем жуликоватые дельцы не только остаются на свободе, но получают благоприятные условия для дальнейшего присвоения народного достояния. Нормальному человеку даже трудно вообразить, чтобы какая-то сотня чиновников смогла за пару десятков лет перетащить за границу два годовых бюджета огромной страны! В то же самое время заслуженные пенсионеры, несущие в себе величайший духовный и душевный потенциал, уже не видят радостных перспектив для внуков, умирают разочарованными и обнищавшими. Учителя и врачи поставлены в унизительное положение, а силовые структуры, меньше всего озабоченные ростом своего интеллектуального уровня, стимулируются с целью насильственного сохранения преступного неравенства. Благодаря узкому кругу обнаглевших из-за безнаказанности людей целые поколения граждан лишены радости законного обладания дарами природы и уверенности в завтрашнем дне.