***

Так что, всем запаслась. Бульон уже варится, источая невероятный аромат, ещё и с душистым перчиком, и с лавровым листом, а я раскатываю тесто для лапши, без воды, на яйцах. Потом в печке запекаю слегка, чтобы в бульоне не расползалась. Золотистый блин равномерно тонок, прозрачен на просвет, но не рвётся. После пары минут просушки в горячей печи, нарезаю его на ленты, а потом поперёк на тоненькие полоски лапши. Утром бульон доведу до кипения и заправлю. У меня термос на полтора литра, как раз наполню, а половину бройлера возьму отдельно.

Когда бульон сварился, пробую и на мгновение впадаю в детство! Вкус получился тот же. Я обжигаюсь, не в силах долго дуть в ложку, мне скорее хочется поймать и задержать в душе малые крупицы счастливых воспоминаний, в которых всё плохое ещё не случилось. Вкус домашнего куриного бульона для меня символ защищённости, безоблачного счастья, когда верится в хорошее, и нет ни малейшего сомнения, что трагедии, если и происходят, то только в кино или, где-то там, у неизвестных мне людей, в других городах, на соседних улицах, в чужих семьях, но только не в моей!..

***

Утром я всё успела, и гостинцы собрала, и сама собралась! В кои то веки, воспользовалась косметикой. Нет, не разукрасилась, как на дискотеку в местный клуб, а лишь слегка тронула тушью кончики ресниц, да немного провела ею же по светлым бровям.

Я в папу – светлая, иногда по желанию становлюсь блондинкой, иногда шатенкой, а лицо, как чистый лист, бери и рисуй.

Глаза серые, говорят, красивые. Спасибо маме – её глаза, кожа белая и, слава Богу, чистая, никакой маскировки дефектов не требуется, их нет – повезло!

Румянца на этой белизне после мороза хватит своего, а для губ есть прозрачный блеск, свои вполне достаточны – силикон не нужен.

Ростом и фигурой в маму – невысокая и худая. Маму такой и помню, сколько бы лет не было, так и оставалась тонкой и стройной, как девчонка.

В общем, спасибо родителям, вроде ничего особенного, но наследством своим довольна. Эх, мне бы одёжки немного и свободного времени, я бы такой красоткой могла предстать! Ну да ладно, Костик передо мной тоже блеснул не в лучшие свои времена, уверена…

***

Я на работе. Как только приняла дела у предыдущей смены, забежав предварительно в буфет, с пакетом ватрушек отправляюсь к моему болящему. Как он там? Лапшу оставила к обеду, а сейчас, чаем напою со свежей выпечкой.

Опять не дожидаясь лифта, взмываю до третьего этажа, минуя всё ту же Антонину, с которой мы регулярно совпадаем в одну смену, бросаю ей торопливое,

- Привет! – и скорей в триста третью.

А там дедуся со своей шейкой бедра и неиссякаемым потоком жалоб, и ещё пара мужичков на вытяжке. Тянут любопытные шеи в мою сторону. Один из них на Костиной койке! А его нет!..

7. Глава 7.

Неужели выгнали?! Где искать? Не зря душа не на месте была! Я – сволочь! Предала, бросила! Он не хотел отпускать! Как чувствовал!

Зубную щётку так не забыла с пастой взять! Лучше бы сама лишний раз проведала! Кому она нужна теперь?

Выхожу из палаты, как прибитая, судя по обеспокоенной Антонине, на моём лице жирным шрифтом написано горе. В душе-то точно написано, а лицедей из меня ни к чёрту.

- Эй, Танюшка, своего викинга ищешь?

- Ага, - отмахиваюсь, какая теперь разница!

- Так его пришлось… - сердце пропускает удар, - в триста тридцать девятую перевести, поближе к туалету, - ух, не выгнали!

- Зачем? – недоумеваю, а сама бы уже рванула по коридору, - что у него, недержание?

- Да упрямство у твоего Константина! Прям, царственная особа, можно подумать! – ворчит медсестра, а я так и не пойму,