– Когда разговаривают взрослые, детям нечего развешивать уши, – отчитала ее мать.

– Мам, – я устал с ней спорить. – Все, что мне надо, у меня есть. И на этом точка. Давай больше не будем устраивать смотрины. Если тебе некуда деть свои сватовские способности, то вон, на Вадике потренируйся, а?

Больше мы в эту ночь не возвращались к этой теме. Лишь пару раз мама сетовала, что гости уж больно быстро сбежали.

Я уложил детей в их комнате и еще немного посидел с родителями, но и те засобирались отдыхать. Вадик тоже быстро слился. На удивление не приставал с расспросами и подколами. А перед тем, как уйти, шепнул мне на ухо:

– Твои дети это лучшее, что ты сделал в своей жизни, Макс, – хлопнул меня по плечу и поднялся наверх, оставив меня одного.

Мои дети это мое все. Ничему и никому я не позволял за эти почти семь лет влезть в мою голову так, чтобы я мог отодвинуть их чуть подальше. Нет.

Прежде чем уйти спать, какое-то время послонялся по первому этажу.

Выходные. Я не привык столько отдыхать. Поэтому через пару дней мы с детьми уезжаем в город. Мы много гуляем. Хорошо, погода позволяет. Несколько вечеров у детей заняты тренировками. С родителями и Ликой присутствуем на игре Луки. А через пару дней в том же составе, но уже на сцене танцует Лика. Новогоднее представление в школе балета. Все на эмоциональном подъеме. Я не мог и представить, как могут гореть глаза у моих двойняшек. Как им нравится то, чем занимаются. Посмотрев на них, я окончательно убедился, что все сделал правильно. А дальше только поддерживать их начинания, их желание двигаться.

Объявляется пару раз Кир. Один раз ограничивается все телефонным разговором. Он поздравляет с наступившим и отчитывается о проделанной работе. Пока никаких сильных сдвигов. Восьмого числа со мной связывается Алексей Петрович.

– С праздниками, Макс, – довольно бодрым голосом говорит мужчина.

– И вас, Алексей Петрович.

– Яра периодически отзванивается. Вроде все у нее хорошо.

– Я рад, – отвечаю предельно честно.

– Она приезжает завтра. Время прибытия в два часа дня, – зачем-то уточняет. – У тебя есть что нового? – интересуется.

– Алексей Петрович, как что-то стоящее узнаю, вам сообщу сразу, – уверяю.

– Ладно, – сдается.

На этом разговор и завершаем. Буквально на какую-то неделю мне удалось вывести из своей головы мысли о Ярославе. Девушке с пронзительными серыми глазами. А теперь снова здорова.

После бессонной ночи девятого я решаюсь лично своими глазами убедиться, что с девушкой все хорошо. Мне же достаточно одного взгляда на нее. И все встанет на свои места. Что и делаю.

– Может, в игровую? – предлагаю детям, поглядывая на часы.

– Супер, – обрадовались и побежали собираться.

Ну вот и отлично.

Спустя час я стою у дома Яры. Мониторю в Интернете время прилета нужного мне рейса, который не задерживается, к моему счастью. Просчитываю примерное время в пути до дома из аэропорта. Сижу жду.

Мою машину она не знает, поэтому не заметит. Надеюсь, они никуда не будут заезжать по пути и я не успею отморозить здесь свою задницу.

Такси примерно в том промежутке, что я рассчитал, появляется на территории дома. Останавливается у нужного мне подъезда. Из машины выскакивает задрот, от вида которого начинают чесаться руки. Так и хочется припечатать ему пару раз. Если не за что, то для профилактики. А следом выходит и Ярослава.

Замираю.

Девушка кутается в пальто. Темные волосы развеваются от порыва ветра. Ощупываю ее взглядом. Она улыбается своему недоженишку. И это меня успокаивает. Значит, все хорошо. Значит, не обидел.

Он вытаскивает чемодан из багажника и бодро шагает за Ярой к подъезду. Ну и хорошо, ну и ладно.