– Не оправдываешься… – он продолжал смотреть в ее глаза, такие ясные и бездонные…

– Зачем? – губы девушки вздрогнули и она, наконец-то, нарушила молчание. – Если вашей светлости не угодно будет поверить, уже неважно – какие слова будут сказаны мной в свое оправдание.

– Я не верю… – почему-то внезапно севшим голосом произнес мужчина. И в тот же миг сам почувствовал ту боль, которая отразилась в этих удивительных глазах.

–… я знаю, – закончил он свою фразу.

Отпустив подбородок, он обхватил ее лицо ладонями и осторожно коснулся губами лба. После чего сразу же привлек ее к себе, поддерживая одной рукой затылок, а другую ладонь положив ей на спину. Никакой всхлип и никакие рыдания не нарушили тишину. Но он чувствовал, как по ее щекам беззвучно текли слезы.

– Не было у тебя никаких мужчин, кроме меня… – в данный момент он начал сильно сомневаться в правильности своего решения, над которым он размышлял всю обратную дорогу.

За несколько месяцев до этой поездки – то ли стечение обстоятельств, то ли небольшой хмель в голове – он поддался небольшой слабости. Хотя трудно было проигнорировать те восхищенные взгляды, которые тайком бросало на него это удивительное создание.

При этом его забавляло, с какой тщательностью и страхом она пыталась скрывать эту недолгую связь. Себастьян впервые сталкивался с тем, что какая-то женщина стыдится того, что он обратил на нее внимание. И даже сказал бы, что тяготится. То, что для другой могло бы быть причиной гордости и возможностью улучшить свое положение, она воспринимала как позор и нечто неприемлемое. Хотя и продолжала таять от прикосновений его жадных губ и была не в силах сопротивляться его требовательным рукам....

– Эту ночь мы проведем вместе, – теперь уже Себастьяну пришлось приложить усилие, чтобы начать говорить. – Но это будет последняя ночь, Эмилия.

Ему показалось, что она почувствовала, кроме боли, все же некоторое облегчение. Чего он не мог сказать о себе. И это было странно.

– Ты для всех будешь вдовой одного из моих воинов. Жить будешь в собственном доме. Но больше мы никогда не увидимся, – медленно проговорил Себастьян, продожая еще какое-то время молча смотреть на нее. В конце концов он подхватил девушку на руки и отнес ее на кровать.

Последующие пару часов никто из них двоих ни о чем друг друга не спрашивал. Вместо слов были прикосновения, вместо уст говорили их тела, вместо прощальных взглядов они обменивались дыханием и тихими стонами.

Хотя в этот раз, когда Себастьян наконец-то насытился ее телом, ему захотелось именно поговорить. Однако, почему-то слова так и застыли на языке. Он лежал на спине и молча смотрел в потолок. Тонкие девичьи руки обвивали его тело. Она то ли действительно уже спала, то ли просто лежала с закрытыми глазами, тесно прижавшись к нему. Тихое дыхание у него под боком расслабляло и успокаивало…

– Даже просто лежать вот так с ней – уже наслаждение. Вряд ли кто еще будет, как она, обнимать – ничего не ожидая взамен, – он повернул голову и посмотрел на ту, которая спала рядом. И даже испытал легкое сожаление, что у них не могло быть ничего общего в будущем.

– Но так будет лучше, в первую очередь – для тебя, – помимо всего прочего Себастьян не хотел, чтобы кто-то нащупал у него это слабое место. Слишком многое было сейчас поставленно на кон. Вряд ли у кого получилось бы повлиять на него, но это не значило, что никто не попытался бы это сделать.

Еще не наступил рассвет, как от замка отъехала закрытая карета, увозя девушку настолько далеко, насколько это было возможно. Чтобы она могла жить дальше долго, счастливо и в безопасности.