Она сняла туфли, бросила сумку на тумбочку в прихожей и втянула носом запах ужина.

– Боже, скажи, что ты готовишь запеченную курицу с сыром.

– Это самое быстрое блюдо из моего арсенала, – улыбаюсь я, пока Данила стоит насупившись. Так ему хотелось поиграть в шпиона. Но не время. Не сейчас. – Я накрою на стол. Данила, поможешь?

Он отворачивается, даже не взглянув на меня, и топает смотреть телевизор, а Светлана с ухмылкой смотрит ему вслед. Потом кивает на стол.

– Я помогу. Не дергай пацана. Ему скоро предстоит узнать кое-что очень важное.

– Ну… Может не совсем скоро.

– Так и будешь прятаться от правды?

– Правда создает хаос. Ложь поддерживает баланс.

– Ой, не мели мне эту философскую чушь. Ты всегда была не от мира сего. Скажу я тебе вот что. Каким бы не был отец, сын должен о нем знать, – строго смотрит она на меня, пока я надеваю перчатки, чтобы достать курицу из духовки.

Ее слова впиваются в меня клешнями. Раньше я даже не предполагала, что придется вообще Даниле говорить, что у него есть отец. Меня ему всегда хватало. Проще было сказать, что папа умер, когда Данила начал задавать вопросы. И ведь так и было. И я сама виновата, что он воскрес. Своим приходом в его дом я запустила машину смерти, которая стремительно и неумолимо неслась на меня. Ведь одно всегда тянет за собой другое. Одно неверное решение может разрушить всю жизнь, как тогда, когда я повелась на его лживые речи и позволила мечте осуществиться.

– Данила, садись за стол, – позвала я и наконец вспомнила про Харитона. А если он лежит там же? А если ему нужна помощь?! – Светлана Павловна.

Очевидно в моем взгляде было все написано, потому что она усмехнулась.

– Жив твой мажор. Почти сразу после вашего ухода пришел в магазин и требовал у меня узнать, куда вы делись. Потом сел в машину и уехал.

– Значит, уехал? Мы в безопасности? – садится Данила и тянет руку к курице, а я забираю вилку.

– Ты руки помыл?

– Мам, – вздыхает он и идет в ванную, а я снова набрасываюсь с вопросами на Светлану.

– Он не шатался? Кровь не текла?

– Ой, ой. Позвони ему и спроси.

– Нет. С ним все кончено. Что бы я не говорила, он не будет меня слушать. Слишком сильно заботится о своем душевном состоянии.

– Если бы ты ему сказала, – делает она большие глаза, но я чуть дергаю головой, когда возвращается Данила.

Следующие минут десять мы смотрим по телевизору любимую битву экстрасенсов Светланы и едим курицу с картошкой. Мне неспокойно, хотя я и понимаю, что сейчас мы в относительной безопасности. Хотя надо было уезжать из деревни. Мне не хочется подставлять Светлану. И если за Харитона волноваться нечего, он не причинит ей физического вреда, то Рашид думать не будет. Просто снесет все на своем пути.

Мысли о нем тут же перебивают аппетит, и я иду мыть посуду. Я была уверена, что убила его. Жила с этим знанием семь лет. После такой потери крови не выживают. А Ильдар… Я даже не предполагала, что они могут оказаться родственниками, хотя и старалась держаться от него подальше. Просто потому что нерусские вызывали у меня подсознательный страх.

Но ведь странно то, что за столько лет работы на рынке он даже предположить не мог, кто я на самом деле. Так почему сейчас?

Если Харитон ничего про меня не выяснил, даже сейчас толком ничего не знает, то кому понадобилось докапываться до правды? А главное зачем?

– Ты напряжена, – подходит Светлана и двигает меня внушительным бедром в сторону. – Чувство вины гложет?

– Перед вами?

– Я-то тут при чем. Перед сыном.

– Светлана Павловна… При всем моем уважении.

– Поняла. Поняла. Но может хотя бы расскажешь, в чем суть конфликта. Ты боишься этого Харитона?