Радкевич замолкает. С задором заглядывает в глаза, а у меня перехватывает дыхание и сердце вырывается из груди. Ведь я понимаю, что больше всего сейчас хочу его поцеловать.

— Ты меня вообще слушаешь? — возмущается с улыбкой.

Я сошла с ума? Разве сделаю это?..

Подаюсь вперед и касаюсь желанных губ своими. Ростик отвечает мне, так нежно, но так коротко...

Он отстраняется. Неужели сейчас выдаст очередную шутку?

Однако Ростик делает паузу только чтобы сказать:

— Я не к этому вел... Но так даже лучше... — шепчет и в следующее мгновение запускает пальцы в мои волосы и крепче прижимает голову, чтобы подарить мне долгий, глубокий, сладкий поцелуй.

Поцелуй, который никогда не должен был случиться... Он стер собой границы, вытолкнул нас из пространства и времени. Больше не было сада, плеска воды и ночной прохлады. Только я и Ростик среди звезд темного неба, которое вдруг упало к нашим ногам.

Его губы ласковые и настойчивые. Их плавные, медленные движения снова и снова поднимают внутри меня незнакомые раньше, такие острые и волнующие ощущения, что я едва сдерживаю трепетный вздох.

Ладонь Ростика опускается ниже. Пальцы ложатся на мою шею. Пылкий напор постепенно стихает. Два коротких касания губами, и он отстраняется.

Мне приходится открыть глаза и неизбежно вернуться к реальности. Но взор напротив, страстный, проникновенный, не дает ослабнуть охватившим меня эмоциям.

— Ты останешься? Я хочу, чтобы ты осталась, — произносит Ростик, и все внутри меня переворачивается. От его прямых слов, от голоса, ставшего ниже, от прикованного к лицу серьезного взгляда, в котором больше нет и намека на заносчивость, от того, что знаю — он на сто процентов честен передо мной.

— Останусь, — выдыхаю в ответ, и не жду скрытого смысла или возможного подвоха. Между нами теперь совсем другие импульсы.

Ростик берет меня за руку и увлекает к выходу из сада. По витиеватым тропам лабиринта мы возвращаемся к особняку. Переходим дорогу и, огибая дом, направляемся к широкому парадному крыльцу.

Поднимаемся по ступеням. Я различаю вдалеке ребят, которые продолжают веселиться у бассейна. Ростик останавливается на площадке у входной двери. Не отпуская моей ладони, свободной рукой достает из кармана брюк телефон. Набирает номер и прикладывает сотовый к уху.

— Макс, я не вернусь к вам. Ты за главного, — говорит другу, не сводя с меня глаз. Из динамика доносится возмущенная речь. — Ничего, завтра увидимся.

Не дослушав, Ростик кладет трубку. Притягивает меня ближе и заключает в объятия. Легко касается губ. Еще раз... и еще. Он раззадоривает меня, не позволяя полностью насладиться поцелуем.

Терпеть лишь обрывки нежности становится все труднее. Я почти готова сдаться и проявить настойчивость. Ростик словно предугадывает это. В тот самый момент, когда я решаюсь, он вдруг соединяет наши губы в полном, чувственном поцелуе.

От этой резкой перемены по всему моему телу проносится яркая волна желания. Мне больше не сдержаться. Я с томным стоном выдыхаю воздух. Ростик довольно улыбается сквозь поцелуй. Улыбаюсь в ответ. Хорошо, признаюсь, такие игры и мне по вкусу...

Он выпускает меня из объятий, тянет за руку к входной двери.

— Дома только горничная. Если не будем шуметь, она не выйдет, — предупреждает Ростик и опускает массивную ручку.

Мы проходим в тускло освещенный холл. Сбрасываем обувь, на цыпочках пробираемся к лестнице. Вскоре ее ступени остаются позади, и мы следуем по коридору мимо двух закрытых дверей. У третьей Ростик останавливается, и, толкнув ее, жестом приглашает меня войти.

Комната тонет в сумраке. Я успеваю окинуть взглядом обстановку: рабочий стол у окна, на котором приподнята римская штора, шкаф у стены, полки с книгами по обе стороны от плазмы и высокая кровать напротив.