Его право на сына Юлия Мишина

1. Пролог

Агата

От моего дома до работы всего двадцать минут пешком. Плюс десять минут, чтобы завести Тему в сад. Но сегодня с самого утра все идет кувырком, и я точно опоздаю! Сын капризничает по каждому поводу: завтрак не тот, одежда неудобная, хочу взять с собой игрушку... Слезы и причитания! Мне даже приходится, упирая руки в бока, применять строгое: "Артемий Станиславович!" Только тогда мой без трех месяцев пятилетка одумывается! Мы, наконец, надеваем легкие не по сезону куртки и выходим на улицу.

Но здесь не лучше. Так же уныло и сыро, как в глазах моего Темки. В городе какой-то аномальный декабрь. Склизкий, грязный и дождливый. С неба постоянно мелко капает. Солнце не выходит из-за серых туч. Самой тоскливо, а я Темкиному настроению удивляюсь.

Приходим в детский сад. Тема снимает куртку, вешает в шкафчик. Целую щечки сына и передаю его воспитательнице. Уже направляюсь к выходу, чтобы пуститься со всех ног на работу и наверстать упущенные пятнадцать минут, но слышу позади обеспокоенный голос:

— Агата Анатольевна, мне кажется Артемий горячий.

И все становится на свои места. Сокрушенно вздыхаю. Забираю сына. Касаюсь губами его лба. Ну конечно, температурит! Пока помогаю Теме надеть куртку, ругаю себя на чем свет стоит! Я же знаю, если ребенок капризничает, первым делом нужно проверить его самочувствие. Так меня затянула рабочая суматоха! Кажется, что нет ни секундочки, чтобы остановиться и как следует все обдумать.

Ненавижу такие дни. Подкоркой чувствую — это только начало. Так всегда бывает. Одно цепляется за другое, и оглянуться не успеешь: огромный ком забот уже норовит уложить тебя на лопатки! Начинаю волноваться, что же меня ждет дальше?..

Пока идем обратно домой, обзваниваю знакомых нянь. Время от времени приходится пользоваться их услугами. К счастью, одна из них свободна.

Поднимаемся в квартиру. Тема переодевается в пижаму. Укладывается в кровать и выглядит даже довольным. Конечно, теперь он будет окружен утроенным вниманием, и с любимыми игрушками расставаться не надо!

Ставлю ему градусник, включаю мультики. Делаю вынужденный звонок крестной.

— Да, Агата, привет, — слышу ее строгий голос. Но это только видимость. На самом деле она добрая и отзывчивая. Самая моя любимая на свете женщина. А суровый вид — это издержки профессии. Регина Эдуардовна — аудитор. И не простой, а международного класса.

— Крестная, у меня форс-мажор. Тема заболел. Няне ехать минут тридцать. Придется тебе ресторан открыть, — сообщаю печальные новости.

— Как не вовремя... Меня ждет заказчик. Но ничего, я все сделаю, — отвечает она.

Так всегда. Во всем. С крестной хоть в огонь, хоть в воду. Всегда поддержит и направит, а я стараюсь ей соответствовать.

— Как только освобожусь — сразу прилечу, — заверяю Регину.

— Хорошо. Жду, — говорит она и кладет трубку.

Присаживаюсь на край постели. Подходит время проверять температуру. Достаю градусник. Тридцать восемь и два.

— Горло болит? — хмурюсь, спрашивая сына.

Он не отвлекается от мультиков и отрицательно мотает головой.

Иду на кухню заваривать чай. Тема болеет редко и без осложнений, поэтому я не паникую. Обычно все обходится обильным теплым питьем и приемом жаропонижающего. Надеюсь, в этот раз все пройдет также.

Няня появляется через сорок минут. Я крепко обнимаю сына и обещаю вернуться не очень поздно.

— Что тебе принести вкусного? — спрашиваю Темку.

— Эклеров! — радостно просит сын.

— Шоколадных, наверное? — уточняю с улыбкой.

— Да!

— Договорились!

Машу на прощание рукой и спешу на работу. Утро в ресторане горячая пора. Гости очень любят наши французские завтраки. Я кручусь как белка в колесе. Встречаю посетителей, контролирую официантов и кухню, решаю любую возникшую проблему. А потом наступает временное затишье до обеда, тогда я сама могу насладиться ароматным кофе с густой молочной пенкой и хрустящим фисташковым круассаном.

Вбегаю в здание с черного входа. Быстро облачаюсь в фирменную одежду: коралловую рубашку и черные брюки. Маякую крестной через небольшое круглое окно в центре распашной двери, отделяющей рабочие помещения от зала ресторана. Она видит меня и, закончив разговор с гостем, удаляется.

— Как Тема? — спрашивает, чмокнув в щеку.

— Было тридцать восемь и две. Надеюсь, обойдется, — рассказываю, провожая Регину к заднему выходу.

— Ну все, я уехала.

— Давай. Спасибо тебе!

Крестная идет к своей машине, а я направляюсь в сторону зала. Пора уже начать рабочий день!

У самых дверей передо мной возникает Тома. Глаза официантки восторженно горят, от уха до уха растянулась улыбка. Это лицо говорит... нет, оно кричит: ресторан посетил интересный гость.

— Кто там? — спрашиваю, посмеиваясь над ее неуемным любопытством.

— Радкевич! Собственной персоной, — почти пищит она.

Я теряюсь, но только на секунду. Конечно, это не Ростислав. Наверняка, его отец. Однако бурная радость Томы заставляет меня сомневаться.

— За каким столиком? — спрашиваю, стараясь придать виду непринужденность. Вот только кровь отливает от моего лица, а ноги становятся ватными. Подсознательно я убеждена: не будет Тома так восторгаться появлением Радкевича-старшего.

— За седьмым! — сообщает официантка.

Мы подходим к окошку. Медленно выглядываем в него под углом, чтобы гости за седьмым столом нас не заметили. Мои глаза становятся шире. Ладонь непроизвольно тянется ко рту, чтобы скрыть возникающее на лице смятение.

— Какой все-таки красавчик! Все при нем. И внешность, и деньги. Жена только лишнее приложение, но тогда Радкевич был бы слишком идеален, — вдохновенно тараторит Тома.

Я едва слушаю ее. Так странно видеть Ростислава воочию. Спустя столько лет... Он сидит ко мне полубоком. В костюме с иголочки, с аккуратно уложенными черными волосами. Я далеко, но даже отсюда вижу, как Ростислав повзрослел. Стал молодым мужчиной. В этот момент слово "жена" долетает до моего сознания.

— Жена?.. — повторяю едва слышно.

— Он в браке уже почти три года. Вы что вообще не интересуетесь успешными мужчинами? А вот стоило бы! Я и то ищу рыбку покрупнее! — отсчитывает Тома, позволяя себе лишнее, но ее речь вновь превращается в шум.

Я больше не слежу за Ростиславом. Последний раз видела его фотки со стажировки. Он тогда еще в Англии был. Я даже не знала, что Радкевич вернулся в город.

Наблюдать за его жизнью было слишком невыносимо. Как оказалось, время не лечит. Может быть, притупляет боль, но не избавляет от нее полностью. И теперь, я смотрю, как Ростислав спокойно завтракает со своей женой, и чувствую, что зализанная мною рана вновь начинает кровоточить. Словно все случилось вчера. Будто не было этих пяти с половиной лет.

Еле отрываю от Ростислава взгляд. Изучаю его жену. Утонченная брюнетка с длинными, роскошными волосами, большими, выразительными глазами на гармоничном лице. Она кажется мне самой красивой девушкой в мире.

Больше всего сейчас хочу остаться незамеченной. Пусть заканчивает завтрак и возвращается в свою идеальную жизнь, не обремененную нашим общим ребенком. Вот только не получится у меня до самого их ухода прятаться за дверью с окошком. Пока я висну здесь с Томой, новых гостей, вошедших только что в ресторан, принимает официант. Вижу, как он удивленным взглядом ищет, но не находит управляющую.

Вздыхаю и командую:

— Давай за работу, Тома.

— Иду, иду, — недовольно отвечает девушка, и мы одновременно выходим в зал.

Официант замечает нас, и его лицо проясняется. Он передает мне новых посетителей. Приветливо улыбаясь, провожаю их к свободному столику. Подаю меню, рекомендую завтрак дня. Кажусь собранной и радушной, но внутри все сжимается от волнения.

В мысли одно за другим прорываются воспоминания, с таким трудом спрятанные глубоко внутри. Выбравшись на поверхность, они душат обидой и разочарованием.

Едва сохраняю спокойствие, подхожу к стойке у входа в ресторан. Искоса поглядываю на чету Радкевичей. Ростислав даже не смотрит в мою сторону, но от одного его присутствия мое сердце выскакивает из груди.

В дверях появляются очередные посетители. Принимаю их и, выбрав места подальше от Радкевичей, увлекаю за собой. Солидная супружеская пара усаживается в мягкие кресла, а я краем глаза ловлю обстановку за седьмым столиком.

Вижу, как жена Ростислава недовольно морщится и указывает официанту на тарелку с французскими блинчиками. Тот с вежливой улыбкой что-то говорит в ответ. Не знаю, что уж там может не нравиться в наших знаменитых крепах, но оно и к лучшему! Еще станут частыми посетителями ресторана!

Мои гости удобно устроились. Подаю им меню, желаю приятного завтрака. Возвращаюсь к стойке, поглядывая на седьмой столик.

Жена Радкевича всем своим видом выражает недовольство. Ее брови хмуро нависают над глазами, губы крепко сжаты, глаза стреляют молниями. Она больше не кажется мне самой красивой девушкой в мире! Двумя пальчиками, будто боясь испачкаться, супруга Радкевича отставляет от себя тарелку с крепами. От этой картины у меня перехватывает дыхание. Понимаю, что официант не справляется и градус беседы растет! Только, пожалуйста, не зовите управляющую! Просто уходите из этого "ужасного-ужасного" ресторана!

Но нет... С тревогой наблюдаю, как официант слегка кланяется Радкевичам и направляется прямиком ко мне!