Эмиль быстро вышел из кабинета.

– Иди сюда! – услышала я его рычание в коридоре.

Он искал третьего. Выстрелы где-то внизу – на первом этаже? Эмиль убирал свидетелей своего позора, но ведь… Андрей тоже слышал это.

Я смотрела в проем – Эмилю вслед, поэтому не увидела, как ко мне подошли, а ощутила руку на плече и резко обернулась. Мне что-то говорил Андрей, только я не слышала, оглушенная.

Сначала я посмотрела на пальцы на моем плече, а когда он взял мое лицо в ладони – ему в глаза. Чего ему надо?

– Яна, – звук донесся, как издалека. – Не плачь.

Я и не…

Пальцы сжались, и я вырвалась. Убрала руку из сумки, напряженный палец болел так сильно, словно по нему ударили молотком. Но как часто бывает после эмоционального пика, меня начинало трясти – ноги стали слабыми.

Я опустила голову, избегая его взгляда. Хватит на меня пялиться!

Удушливой волной меня захлестнул стыд. Ненавижу быть беззащитной, эта уязвимость, как позорное клеймо. Этот стыд я едва пережила перед Эмилем. Не заставляйте меня снова…

Стоило о нем вспомнить, как он появился на пороге. Лицо напряженное и дышит ртом – тяжело, словно Эмилю больно. Смотрел он на Андрея. Размышлял, не убрать ли последнего свидетеля.

Надо взять себя в руки. Пока не поздно.

Я набралась смелости и подошла к Эмилю. Запустила руки под пиджак, гладила до самой шеи, пытаясь успокоить. Я бы поцеловала его, но высокого мужчину без его желания не поцелуешь – я не дотягивалась, поэтому начала гладить его губы ладонями.

Пистолет пока был опущен стволом к полу. Успокойся, Эмиль. Не надо.

Грудь под моими ладонями поднималась в бешеном дыхании. Теплый, такой живой – пусть так и будет. Не начинай это.

– Делаем так… – Андрей стоял за спиной, я его не видела. – Я все уберу. Варианта у нас два, либо имитируем убийство, либо делаем вид, что гости пропали. Ее здесь вообще не было, понял?

Я мысленно поблагодарила его, что он не стал ворошить тему. Спасибо, Андрей, что промолчал.

– Теперь у нас большие проблемы, – добавил он. – Тебя я не сдам, но… Если отделаемся, это чудо.

Андрей обескуражено вздохнул – он явно не понимал, что теперь делать.

– Яна, поезжай домой. Мы сами разберемся.

Моя рука тряслась на пуговице сорочки Эмиля, за которую я держалась, как за спасательный круг. После долгой и томительной паузы он убрал оружие в кобуру.

– Пойдем, – пробормотала я ему в грудь. – Пойдем отсюда.

– Я тебе позвоню завтра, – сказал Андрей. – Эмиль, отвези ее и возвращайся. Надо решить, что делаем.

Я ничего не ответила. Только не это. Не звони мне, Андрей. Я ушла, низко опустив голову, так и не осмелившись взглянуть ему в лицо.

Хоть немного я начала соображать, когда оказалась на парковке. Ночной воздух освежил, несмотря на духоту – здесь хотя бы не воняло кровью.

Я подошла к машине, но не села – прислонилась к бамперу, глядя под ноги. Мысли путались в голове, я не знала, что хуже: что о нашей истории узнали или убийство столичных гостей. Эмиля я не винила. Он не мог поступить иначе.

Он подошел вплотную, я ощутила, как он обнимает меня и приникла к плечу, когда Эмиль наклонился. Рукам на его спине – под пиджаком, было тепло, и вообще объятия получились горячие – не из-за страсти, из-за жары. Мы отстранились друг от друга.

– Откуда он узнал? Ты же сказал, что всех выследил.

– Всеволод рассказал, уверен, – Эмиль смотрел в сторону, выглядел он так, словно кусал изнутри губы.

Никто не хочет, чтобы о его жене гуляли такие истории. Эмиль – мэр города, на его репутации после этого можно поставить крест.

Я знаю, о чем ты думаешь, но ты не сможешь убить всех. Не сможешь, Эмиль. С этим придется как-то жить.