Мне хотели напомнить, что могут вернуть Сеньку, вот и все.

Выхожу из душа, намотав полотенце на голову. Выпью горячий чай и сразу лягу – завтра рано вставать.

– Что за ерунда? – бормочу я, свернув в кухню.

Сумка, которую я оставила на столе, валяется на полу. Свалилась с края? Но я не слышала грохота. Быстро проверяю содержимое: телефон цел, все на месте, ничего не вывалилось.

Задумчиво переставляю сумку в холл, на полку под зеркалом.

Вряд ли бы кто-то забирался в квартиру, чтобы переложить мою сумку на пол. А если бы проникли с другими целями, например, поставить прослушку, то никаких следов бы не оставили.

Собираюсь сделать чай, и снова что-то настораживает.

Почему чашка на столе? Разве я успела достать ее из шкафа?

Чувствуя себя странно, встряхиваю головой и хмурюсь. То ли кто-то проникает каждый вечер в квартиру, чтобы зачем-то передвинуть мои вещи, то ли у меня началась паранойя. В этих обстоятельствах – неудивительно, но начинает тревожить.

«Подумала», пишу шантажисту смс.

«Не отправлено». В прошлый раз я тоже до него не дозвонилась.

Что ж.

Значит, он и не ждал ответа. Это просто напоминание.

Привожу волосы в порядок, чтобы не слишком мучиться с ними с утра, выпиваю чай с ромашкой и ложусь в постель. Я так вымоталась, что засыпаю мгновенно.

Просыпаюсь в шесть. Еще до звонка будильника.

Не потому, что пора вставать – что-то меня насторожило. Этот долбаный шантажист довел меня до того, что сплю вполглаза. Беру телефон в руки, так и есть – новое сообщение. Вот что меня разбудило.

Открываю смс и хмурюсь.

«Это может стать вашей реальностью».

И что бы это значило? Замечаю, что мне прислали файлы и открываю их. Сначала ничего не понимаю. Дело о лишении родительских прав отца за неисполнение родительских обязанностей. Во втором то же самое, только фамилии другие.

Следом прилетает второе сообщение:

«Мы готовы заняться этим прямо сейчас. Через полгода у вас будет ребенок и новая должность в компании. Вы готовы?».

Зачем вам Давыдов – так и сквозит из сообщения. Судьба Давыдова решена. Он потеряет все. Последние две недели до меня доносили это разными методами.

– Все ясно, – вздыхаю я, и поднимаюсь.

Знакомая тактика.

Метод кнута и пряника. То запугивают, то обещают награды. Только добились они противоположного эффекта. Вместо того, чтобы купиться, я злюсь, что меня разводят так примитивно. Допустим, вчера сообщение про Сеньку сбило меня с ног и заставило паниковать. Но утреннее сообщение расставило все на места. Сначала запугать, выбить почву из-под ног, намекая на угрозу ребенку. Через двенадцать часов, когда «клиент» промариновался в неприятных, гнетущих чувствах, поманили пряником. И напряжение с измученного страхом за ребенка человека сняли, и предложили награду. Согласись, и не будешь больше изнывать от страха. Будет сын и новая работа, все будет хорошо.

Они меняли тактику, и надо сказать – умело меняли.

Может, на кого-то бы и подействовало. Только им нужно было выждать подольше перед вторым сообщением. Может быть, и удалось бы меня раскачать. А так только себя раскрыли, и разозлили меня.

Я тщательно одеваюсь и крашусь. Собираю волосы в аккуратный пучок, укладываю пряди, обрамляющие лицо. Без пяти семь, собранная и полная внутренней спортивной злости на этих слизней, я стою перед дверью Давыдова.

Он открывает еще до того, как нажимаю на звонок. Наверное, через видеонаблюдение заметил, что я уже здесь.

– Олег Владимирович, – говорю я. – Мы можем поговорить…

В безопасном месте, хочу я сказать. Но если нас прослушивают и здесь, то я себя раскрою. Кто знает, какие у них возможности. Пока босс не даст добро, буду держать язык за зубами везде.