Так, опять растеклась мысию по древу, у меня вообще-то фестиваль юных исполнителей на носу. И снова нужно переделывать сценарий…Включаю тихую музыку, делаю себе чай – так лучше работается. За эти четыре года, с тех пор, как я съехала от тёти, полюбила одиночество и тишину. Иногда и они роскошь.

Переписываю вступительную часть и опять с рычанием стираю. Не то! Слишком пафосно. Не трогает. Слова-слова, ну где же вы?

В методотдел детской школы искусств меня пристроила Тамара Михайловна. Увидела однажды раздающей флаера на улице и пригласила. А с комнатой в общаге помогла уже Эмма Анатольевна – у неё оказалось знакомых полгорода, один как раз съезжал из общаги в собственную студию. До этого я вынуждена была снимать комнатку у бабульки, мы там жили втроём. Девочки-соседки учились на менеджеров, так – спустя рукава. Даже уроки готовить нормально было невозможно. Это теперь у меня в распоряжении любой инструмент – играй не хочу. И пусть я попала на довольно престижную должность по блату, как принято говорить, но работаю в полную силу, потому что люблю то, что приходится делать. Хоть платят лишь полставки, одной нетребовательной мне вполне хватает. Потому что количество удобств перекрывает все недостатки… Правда, времени на личную жизнь совсем не остаётся – ведь кроме работы есть ещё и учёба, и всё это как-то удаётся совмещать.

Впрочем, это и есть моя жизнь. Она мне нравится такой, как есть. Клубы, дискотеки, развлекуха всякая – не моё. Я лучше очередной романчик Танин почитаю на досуге…

Тамара Михайловна и Эмма Анатольевна же упорно этого не понимают – всё выпихивают на свидания, подстраивают внезапные встречи с хорошими парнями. Последних мне даже жалко – они ведь надеются, приходят, ждут… Поэтому я открылась своим старшим коллегам, объяснила всё про себя и Лара. И что сама, вообще-то, жду. Жду-жду-жду…

Все жданки побила, как невесело шутит Татьяна, предлагая давно уже забить и послать. Но…

Они все не понимают.

Илларион для меня больше, чем мужчина. Мы с ним совпали в тональности. Подогнаны душа к душе. Созданы друг для друга. Прямо как романах Татьяны про истинные пары. Вот и мы – истинные, предназначенные друг другу небом, я то знаю. Поэтому и храню в сердце тот чудесный вечер на крыше… Память о поцелуях и касаниях Лара. Никто не имеет права коснуться. Я только его. Как и сказала тогда.

Кстати, из-за Лара я поссорилась с Лерой и, соответственно, тётей, которая встала на сторону дочери. Кузина упрямо утверждала, что я увела её мужчину. И ничего не хотела слушать. Закатила истерику. Прямо наутро после того вечера на крыше…

... Я тогда вышла в гостиную, напевая. Мой лучший на земле мужчина просил подождать и пообещал вернуться за мной! И я буду ждать. Ведь Лар единственный, кто никогда мне не врал.

Но радость разбилась в осколки, наткнувшись, будто на риф, на злой взгляд Леры.

– Ну, ты и сука! – вместо приветствия выдала сестра.

Я недоумённо вскинула брови.

– Ты сегодня хорошо спала, Лерыч? – поинтересовалась я псевдозаботливо.

Обычно она не обижалась, отшутилась бы в ответ, а тут прям взвелась:

– Ещё и ехидничаешь, тварь! Недаром Семёновы от тебя поспешили избавиться и родная мать отказалась!

– Что ты такое говоришь? – я не могла понять, чем провинилась, но сестрёнка пояснила:

– Ты же сама обещала мне помочь завоевать его!

Кого – объяснять не потребовалось. Вот и ударило по мне моё глупое обещание. Как и предупреждала Татьяна.

Ответила её же словами:

– Человек не вещь, разве его можно пообещать?!

– Да мне плевать! – кипела Лера. – Тогда бы не обещала!

На шум вышла Светлана, услышав последние слова дочери, покачала головой: