Какого черта она делает?

Глотаю воздух, понимая, что тут творится какая-то херня. Но отстраниться не могу. Она невесомо проводит пальцами по моим ресницам и наконец поднимает невидящий взгляд мне в глаза. Что за...

Мой рот непроизвольно открывается от удивления, пока я пытаюсь сложить один плюс один и сформулировать получившуюся мысль максимально корректно.

— Т-ты... — заикаюсь, не решаясь озвучить догадку, — не видишь?

— Простите, — зачем-то извиняется дуреха.

А я так и стою с открытым ртом, не зная, что ответить. В прошлый раз... она ведь зрячая была? Или... Да нет же, точно!

— Что с тобой случилось? — глухо интересуюсь я, не зная даже, как себя с ней вести. Невольно тянусь к раскрасневшейся щеке пальцами. Одергиваю себя. Сжимаю ладонь в кулак и опускаю руку.

— Авария, — коротко отвечает. — Прошу прощения, а мы были знакомы? У меня просто память... Врачи говорят, со временем все может восстановиться, но пока...

Она продолжает что-то неуверенно мямлить, не отводя от меня невидящего взгляда. А я стискиваю зубы, чтобы не ляпнуть лишнего.

— Знакомы. Ты же в моем клубе работала, — сухо отзываюсь.

Сжимаю между пальцев ощущение, оставшееся от прикосновения к ее коже. Хочу повторить. Да. Но я же не изврат какой, калеку трогать.

— Точно. Хозяин мой, значит. — Ее плечи облегченно опускаются, будто этот факт ее успокоил. Вроде ж не незнакомец какой.

Ох, девочка. На твоем месте я бы не спешил расслабляться.

— Тут-то ты как оказалась? — пытаюсь отвлечься от навязчивых непотребных мыслей.

— Лариса привезла. Сказала, тут пожить можно.

— Лариса? — переспрашиваю я, едва сдерживая ироничную усмешку.

Похоже, я пропустил момент становления личности моей сестрицы. Она не более чем неоправданно высокомерная сука, палец о палец не ударившая, чтобы купаться в шоколаде. Уповающая на мою щедрость и сейчас. И подыскивающая богатенького мужа на будущее. С каких пор в ней взыграл альтруизм?

— Да, — шепчет Анечка, поправляя, наконец, кофточку. — Когда я очнулась, она мне все рассказала.

— Что все? — подозрительно щурюсь я.

— Ну, что я сирота. Из другого города приехала. И что в Москве у меня кроме нее и нет никого.

Тяжело вздыхаю. Голубые глаза тут же начинают в панике метаться, будто она услышала в моем вздохе нечто большее.

Может, оно там и было. Понимаю, насколько удручающая складывается ситуация. Сирота. Из другого города. Слепая. К тому же ничего не помнит...

Ладно. Об этом я подумаю завтра.

Отхожу на безопасное расстояние, которое оказывается, по моему внутреннему радару, аж у холодильника, стоящего в противоположном углу кухни.

— Что ж. С Ларой я позже разберусь. Ты есть хочешь? — стараюсь, чтобы голос звучал дружелюбно, потому что бесит меня этот ее зашуганный взгляд.

— Х-хочу, — бормочет Аня. — Я сюда потому и пришла, что перекусить хотела.

Открываю холодильник и начинаю выкладывать продукты. А она продолжает оправдываться:

— А тут эта чашка упала...

— Ты что же тут, одна торчишь?

— Не совсем. Лара в пятницу приезжала. А еще тетя Надя в будни была.

Да они совсем охренели?! Сегодня уже воскресенье! Незрячую девчонку одну в доме заперли!

Надежда тоже получит по пятое число. Помнится, я требовал, чтобы прислуга докладывала мне обо всем, что происходит в доме.

Поднимаю взгляд на Аню, которая вытягивает ногу, пытаясь дотянуться до пола. По-моему скромному мнению, она — достаточное «происшествие», чтобы не забыть сообщить.

Подхожу ближе. Вплотную. Задерживаюсь дольше, чем того требуют обстоятельства. Обнимаю стройную талию.

— Что вы...

— Наверно, стоит напомнить. Глеб, — представляюсь, игнорируя ее бормотание.