Грин оказался в полупозиции. Не ясно, что страшнее: продвигаться вперед или быть уличенным в отступлении.

– Дядя Копер, – окликнул он, чтобы избавиться от мук выбора.

Никакого ответа.

Мальчишка сделал шаг, приблизился почти вплотную. И снова позвал.

Дядя расслышал. Здоровая рука остановилась и опала к коленям. Дядя согнулся, буквально повис на собственном хребте. Мальчишка запаниковал и еще больше от этого расхрабрился. Потянулся к дядиному плечу. И ощутил разгоряченное, несмотря на стылую квартиру, тело. Оно казалось маленьким и круглым под детской рукой. Как горячая головешка, из которой пламя выскребло жизненный сок.

Дядя поднял опущенную к подбородку голову.

Дворовый пес, ищущий ласки.

И это короткое движение разозлило мальчишку.

Он не сумел простить дяде его жалкой позы. Словно застал за непристойным занятием. Отвел руку да так и застыл сверху.

Копер, не говоря ни слова, обернулся, и Грин вздохнул.

В ноздри лез поганый запах, и мальчишка выталкивал его легкими из себя.

А получился вздох разочарования.

На него уставился скругленный обрубок с глазком запекшейся крови.

Парень потерял самообладание и отшатнулся. Отступил на пару шагов назад, не помня себя и не зная, куда деться. Как выпутаться из этой комнаты.

Она сжалась вокруг, чтобы придвинуть носом к оголенной культе.

Мальчишка попытался объясниться, но изо рта выпадали разрозненные слова – папа, просил, узнать – и тут же падали перед ним на пол, никем не услышанные.

Пока в голове не зазвучал дядя:

– Грин, эй, Грин, ты как?

Спокойно, но не успокаивающе.

– Да не бойся ты, сейчас оденусь. Верещишь как девчонка. Тоже мне – сын полка.

Копер невесело усмехнулся.

Отворилась дверь и в комнату влетел отец.

Видно, Грин, и правда, успел вскрикнуть от неожиданности.

– Что у вас тут происходит? – вопрошал Ньют.

Грин выскользнул из комнаты и с жадностью вдыхал свежесть квартиры. Дверь захлопнулась. Мальчишка расслышал, как отец пеняет младшему брату за шторы, племянника и начатое с утра пораньше.

#1

Когда Джи увидел пленных, первым делом он подумал о брате.

Ром отлеживался дома. Пик его болезни остался позади, но мальчишка оставался ещё очень слаб.

Куинджи остро чувствовал вину. Как только останавливался, она настигала и грызла. Минуты и часы напролет.

Вид марширующих пленных не оставил никаких сомнений: война пришла по-настоящему. Но вместо того, чтобы самому испугаться, ещё первее Куинджи подумал о том, что из-за него младший брат лежит на койке не в силах пошевелиться.

Поэтому собрав достаточные сведения, он побежал домой поделиться известием с родными.

Открыв дверь квартиры, он притаился в коридоре. Из родительской комнаты доносился смех. Слышался голос Рома, который рассказывал родителям что-то неимоверно смешное. Потому что всякий раз, когда он брал паузу, родители начинали хохотать. Особенно, если папа успевал вставить веселый комментарий.

Джи улыбнулся. Пусть он и чувствовал себя немного оторванным, зато с болезнью Рома всё остальное возвращалось к норме. С ним или без него

Он открыл дверь, и три пары глаз одновременно уставились на него. Родители выглядели несколько удивленно. Как будто все и так находились в комнате, а теперь прозвучал звонок, и жильцы без слов спрашивают друг друга: мы кого-то ждем?

Зато глаза Рома вспыхнули ярче яркого при виде старшего брата.

– Ты из города? – спросил он с придыханием.

Словно Город – это название их маленького города.

Джи всю дорогу до дома представлял, как ошарашит семейство столь важным посланием. Как они заахают и заохают, а мать обнимет Рома и станет целовать в обросшую голову. Отец примется кружить по комнате, иногда садиться за рабочий стол и что-то наспех чертить, записывать в блокнотах, кумекать. А Джи так и застынет в дверях. Покачает головой из угла в угол комнаты и скажет что-то многозначительное из мира взрослых, вроде