Когда открывал подъездную дверь, он уже смаковал в мечтах, как усядется в любимом углу с книжкой в руках. Отсчитывая ногами ступени, он не сдвинулся мыслями ни на шаг от кресла и книги. Как не сошел с места, и отворяя замок.

Но открыв, остановился как вкопанный.

В коридоре стоял отец, одетый в любимый костюм. Если Иоф собирался с официальным визитом, костюм всегда был на нем. А Хармс по этой примете точно знал, что как минимум до вечера отца не увидит.

Отец поприветствовал сына кивком головы. Хармс ответил вслух, но от смущения перестарался и придал слову чуть возвышенную интонацию. Вышло что-то тяжеловесное, похожее больше на приветствую. Отец улыбнулся, как будто чего-то такого и ожидал.

– Хорошо, что пришел. – сказал он. – Я всё равно собирался тебя дождаться. Мама сказала, скоро будешь.

Хармс проследил взглядом по коридору до поворота в зал. Словно рассчитывал, что она выйдет оттуда с книгой в руке

Ничего подобного, дорогой, Хармса не будет как минимум до пяти

Мать не вышла. Зато посматривал на часы отец. В свете единственной лампочки он походил на хищную птицу. Короткие седые волосы подчеркивали остро выведенный нос. Он протирал очки и поглядывал на сына, ожидая реакции.

– Думал остаться сегодня дома, – решился Хармс.

Не знал, чего от него хотят, поэтому перестраховывался.

Очки так и вертелись в отцовских руках. А тут, расслышав голос сына, он очнулся и нацепил их, одновременно поднимая голову. Изменение разительное. Прямоугольные линзы разгладили черты, и отец предстал таким, каким и должен быть: уже не молодым, но всё ещё неимоверно сильным. Человеком из прежней жизни.

У Хармса что-то зашевелилось внутри. Отец, по-видимому, это прочувствовал, сказал:

– Сегодня важный день для города, и я хочу, чтобы ты был рядом.

Хармс вздохнул. Каждый глоток воздуха шел за два, распирая грудь. Разве что из любопытства мальчишка спросил:

– Переодеться или можно так?

Отец запахивал шинель. Мимолетом обернулся, окинул сына взглядом и ответил:

– Да, так сойдет. Ты не видел мою шляпу?

Хармс не без удовольствия подал отцу головной убор, за что был вознагражден хлопком по спине.

А следом захлопнулась за ними дверь.

На шум вышла в коридор мать Хармса. Но никого уже не застала.

#2

У подъезда ждала машина. Они влезли на заднее сидение, и Иоф назвал адрес. Машина тронулась, и отец впал в обычную задумчивость.

Хармс в такие минуты не мог вытерпеть тишины. Он попытался завести беседу, но ему быстро наскучили односложные ответы. А заговорить с водителем в сияющей форме мальчишка не решился.

Иоф попросил его свернуть с улицы.

– Дальше мы пройдемся, – хлопнул он водителя по плечу.

Оказавшись на открытом пространстве, отец быстро зашагал по тротуару. Хармс припустил следом, едва поспевая в шаг.

Отец взглянул на небо и заметил:

– Прохладно сегодня.

И, повернув взгляд к сыну, добавил:

– Тебе бы теплее одеться. Дома ещё не скоро окажемся.

Хармс не ответил. От быстрой ходьбы под пальто стало жарко, а ноги холодило на ветру после прогретой машины.

Они вернулись на улицу и двинули по тротуару.

Улица казалась вымершей. Походившая в мирные дни на тесный переулок, теперь обрела масштабы проспекта. Но вопреки ощущению свободы и пространства, отец с сыном жались ближе к домам. Их сопровождал только хруст снега под отцовскими ботинками и сапогами Хармса.

В тишине их окликнули из двора. Звук получился резким, и Хармс вздрогнул от неожиданности. Отец этого даже не заметил и свернул в подворотню, где стоял офицер в парадной шинели и меховой шапке. Он взмахнул кожаной перчаткой, приглашая их подойти. Когда сошлись, офицер отдал честь, но без лишнего пыла. Отец, хоть и занимал высокий пост главы городского совета, оставался гражданским. А сейчас шла война, и любой офицер мнил своего начальника – коменданта города – чуть ли не мессией, последней надеждой.