– Женя, ты с ума сошёл, что ли? – наконец отмерла я. – Какой телефон?! Это ты свой старый, за который тебе потом моя мама половину стоимости перевела?! И отпуском ты нашу поездку в Воронеж назвал, что ли, когда мы твоего папу в суд отвозили? Ты вообще, что ли? Ты совсем?! И какие рестораны, Женя?! Мы в кафешку ходим чай пить, который по сто рублей. И я себе пирожные сама оплачиваю! Я вообще у тебя денег ни разу ни на что не просила! Женя, о чём ты вообще?! Ребята? Ребята, вы чего вообще все? Вы совсем, что ли, эй?!

Я почувствовала, что горло сводит судорогой, потому что меня обступили с трёх сторон, не давая сбежать, и Лёшка схватил сзади за локти, сводя руки за спиной:

– Та ты не бойся, мы тебя поучить! Тёлку дружбана не тронем, не ссы!

– Раздевай! – заржал Олег, и вдвоём с Жекой принялся стаскивать с меня толстовку, штаны, майку и бельё.

Я пыталась вырваться, но куда там? Послышался треск ткани, и я в ужасе всхлипнула, осознавая, что они реально не дурачатся. По коже прошёлся ледяной ветер, и, когда меня отпустили, я сжалась, закрывая грудь и пах руками, а по щекам катились слёзы.

– Давай тащи её!

– Куда?! – стуча зубами взвизгнула я, когда меня схватили и поволокли к дальней стене пещеры, где в нише светлели какие-то не то коряги, не то… – Твою мать!!! Пустите!!! Пустите!!!

Я завизжала, увидев что-то похожее на скелет, и кто-то отвесил мне крепкий подзатыльник так, что я аж зубами клацнула.

– Ты чё орёшь в пещере, дура? – зашипел Жека. – Хочешь, чтобы нас обвалом всех завалило?!

Я заткнулась, чувствуя, как голову, словно обухом огрело ледяным ужасом от всего, что происходило. Свет, пробивающийся с потолка, не давал возможности разглядеть в деталях, но зрение уже чуть пообвыклось, и я поняла, что меня подтащили к смертельно истощённой человеческой фигуре с разведёнными в сторону руками на вертикальной и чуть отвесной стене. Сначала мне показалось, что это искусно вылепленное распятие в человеческий рост, но почти сразу я поняла, что ошиблась, потому что худое мужское тело с выпирающими рёбрами и длинными свисающими на грудь волосами, было за руки приковано цепями к стене так, что пальцы ног еле касались пола.

То, что это статуя, я надеялась лишь в первые мгновения. Светлая бумажная на вид кожа казалась серой. Такого же цвета лохмотья вместо штанов – единственная одежда подвешенного – держались на косточках бёдер, похоже, уже готовые пасть истлевшими комками вниз. Посеребрённые пылью локоны выглядели ненастоящими, будто реально каменные. Но едва Жека случайно задел его локтем, я взвизгнула, понимая, что это не статуя. Это – труп!!!

Пыль взвилась, ссыпаясь с волос, которые, оказались чёрными, если судить по контрастирующим прядям, выглянувшим в некоторых местах, а само тело чуть качнулось на цепях. Камень не шелохнулся бы, а здесь…

– Ребят-ребят, не надо! – дрожащим голосом взмолилась я, видя как Жека поправляет хороший такой булыжник перед ногами трупа, чтобы, если встать, оказаться с ним лицом к лицу. – Олежек эй! Я ж тебе борщ готовила, когда ты с воспалением лежал, эй! Ну ребята, вы что?! Лёха! Женька! Да ну вы…

– Давай, пацаны! – засмеялся бывший, установив камень и выпрямившись. – Пущай повисит, подумает! После такого живо поймёт, кто лучше! Сама просить будет! А я ещё подумаю, ага!

Только тут я заметила приготовленные верёвки, что уже пересекали звенья мощной, вмонтированной огромными анкерами в стену, цепи наверху. Они всё это спланировали! Заранее!

– Мудаки сраные! – в отчаянии крикнула я, начав вырываться изо всех сил.

Из-за этого моя грудь стала подпрыгивать, и Жека, гнусно усмехаясь, полез меня лапать. Ухватил обе и больно сжал, глядя на торчащие между пальцев соски. Я принялась истово вырываться, и остальные ребята притормозили, облизывая губы, а мне совсем поплохело. Они же сейчас одуреют и вполне могут меня…