– Все в порядке.

Я извиняюсь и какое-то время сижу в машине, делая вид, что звоню, хотя на самом деле пытаюсь согреться и успокоиться. Повернувшись, осматриваю заднее сиденье и еще раз быстро проверяю пол, но никаких видимых признаков того, что Рейчел была здесь, нет, хотя наверняка повсюду отпечатки ее пальцев. Я уже сбился со счета и не знаю, сколько раз и сколькими способами мы занимались любовью в этой машине. Откровенно говоря, она такая же грязная, как и мы сами. Я вымою ее позже, внутри и снаружи, когда представится подходящий момент.

Не знаю, о чем я думал, связываясь с такой женщиной. Я знал, что она – беда, но, возможно, поэтому не мог сказать нет. Наверное, мне было лестно. Всегда было лучше встретиться с Рейчел, чем идти домой – там мне было особо нечего ждать после долгого рабочего дня. Но если бы кто-то обнаружил, я потерял бы все.

Дождь не прекращается. Постоянный стук по ветровому стеклу отзывается в моем мозгу барабанной дробью. Голова болит в основании черепа – такую боль можно унять только никотином. Сейчас убил бы за сигарету, но я бросил курить пару лет назад ради ребенка, не желая навязывать невинному существу предпочтения моей несчастной жизни. Бокал хорошего красного также мог бы снять боль, но я больше не пью перед обедом. Взвешиваю свои возможности и понимаю, что у меня их нет – лучше придерживаться плана.

В окно стучит Прийя. Сначала я решаю проигнорировать ее, но потом передумываю и выхожу из машины, возвращаясь обратно в холодную и мокрую реальность.

– Извините, что побеспокоила, сэр. Вы с кем-то разговаривали?

Только с самим собой.

– Нет.

– Большой босс сказал, что не может вам дозвониться, – говорит она.

Если она хотела укорить меня, то преуспела. Я вынимаю мобильный и вижу восемь пропущенных звонков от заместителя начальника полиции.

– Ничего нет. Или он неправильно набирает номер, или тут плохая связь, – вру я и сразу же кладу телефон обратно в карман. Я довольно хорошо вру, как самому себе, так и окружающим; у меня большая практика. – Если он снова позвонит, скажите ему, что все под контролем и что я свяжусь с ним позже. – Как раз сейчас мне меньше всего надо, чтобы рьяный начальник, в два раза младше меня, все мне тут испортил.

– Хорошо, я передам ему, – отзывается Прийя.

Я вижу, как она мысленно вносит этот пункт в невидимый список дел, который всегда составляет в своей голове. Ясно, что она хочет сказать мне что-то еще, и ее лицо озаряется, как игровой автомат, когда она вспоминает, что именно.

– Мы думаем, что нашли отпечаток!

Что?

– Что?

– Мы думаем, что нашли отпечаток! – повторяет она.

– Пальца? – спрашиваю я.

– Ноги.

– Правда? В этой жиже?

После дождя на земле в лесу образовалось множество ручейков. Прийя лучезарно мне улыбается, как ребенок, который хочет показать родителям свой последний рисунок.

– Думаю, криминалисты вне себя от восторга оттого, что им позволили покинуть лабораторию. Похоже, это свежий отпечаток ботинка большого размера, который поначалу скрывали опавшие листья. Они проделали потрясающую работу! Хотите посмотреть?

Я быстро бросаю взгляд на мои грязные туфли и только потом иду за ней.

– Знаете, даже если им удалось найти след ноги, думаю, его оставил кто-то из членов группы. Все место происшествия надо было немедленно оцепить должным образом, как только вы там появились, – говорю я, – включая стоянку. На какие бы следы мы сейчас ни наткнулись, они ничего не будут значить для суда.

Улыбка исчезает с ее лица, и мне дышится немного легче.

Не думаю, что кто-то знает: я был здесь – и имеет основания подозревать мою связь с жертвой убийства. Пока все остается как есть, я буду в полном порядке. Мне лучше всего вести себя как обычно, выполнять свою работу и доказать, что Рейчел убил кто-то другой, пока в меня не ткнули пальцем. Пытаюсь немного прояснить свои мысли, но мозг слишком занят, и я чересчур громко думаю. Самая громкая мысль все время повторяется и на данный момент соответствует истине: не надо было возвращаться в Блэкдаун.