атами. Там прямо забота из всех щелей бьет. Уже под полтинник, а надрать задницу молодым не считает зазорным. То-то, когда недовольный на базу приезжает, народ куда угодно спрятаться норовит, хоть на гауптвахту, хоть картошку на пищеблоке чистить. – Интересно, за особо ценным пакетом он Пашку лично вызвал. А может там ничего серьезного и нужного нет? А вся моя командировка сводится к одному – проехать из пункта А в пункт Б и познакомиться с сыном?»

Блинников снова перевел взгляд на мальчишку, спящего рядом с матерью. Заметил, как тот привычно положил руку ей на предплечье.

«Держит во сне и не хочет отпускать, – улыбнулся он. – Хороший парень. На меня похож. Жаль, что мы раньше с ним не познакомились. Но лучше поздно, чем никогда, – сжав губы, подумал Блинников и, глядя на проносившиеся за окном березки и елочки, пробурчал. – Спасибо, Бек. Я твой должник… Впрочем, как и всегда».

Крепс снова посмотрел на сына, будто почувствовал взгляд. Малыш сидел на постели и внимательно рассматривая нового знакомого.

– Кушать хочу, – прошептал он. – Там у мамы в сумке есть йогурт и яблочко.

– А у меня – котлеты и жареная картошка, – улыбнулся Блинников. – Хочешь?

– Конечно, – оживленно затараторил малыш. – Я люблю! Но бабушка Люся говорит, что это нездоровая еда. А мама раньше сама картошку жарила. Когда дедушка Валера был жив. Его положили в дубовый ящик и закопали на кладбище. А я испугался сильно. И меня мама к Дане и Леше отвезла. Я у них с ночевкой оставался. Мы под столом халабуду строили, и их мама пришла к нам, и мы все вместе читали книжку.

– А я знаю твоих друзей, – подмигнул ребенку Крепс. – У них  две собаки. Рекс и Фунтик, – бросил он, доставая из портфеля судочки, заботливо сложенные Аленой. – У нас еще квашенная капуста имеется, – радостно возвестил он, открывая по очереди каждую емкость. – Только вилка одна, – развел руками. – Или подожди… У меня, кажется, походный вариант есть.

Блинников полез в карман брюк и, выудив оттуда перочинный ножик, принялся открывать различные отделения.

– Вот видишь, ложка, вилочка, пилка и даже ножницы. А это, гляди, – Крепс потянул за самую большую выемку. – Молоточек.

– А зачем? – удивился Димулька, жадным взглядом обводя еду. Но сам взять не решился.

– Пойдем руки мыть, – вовремя спохватился Крепс и, открыв дверь в туалет, позвал сына. – Иди сюда, Дим.

Малыш послушно подошел и, когда Блинников нажал на тугой кран, быстро подставил ладошки.

– Ух ты ж, как здорово, – прошептал восхищенно. – Я бы в поезде все время катался. А вы?

– И я, – кивнул Крепс, чувствуя, как счастье горячей волной затапливает сердце. Проникает в душу, позволяя дышать полной грудью и радоваться жизни.

«Твою налево, – весело выругался он, наблюдая, как сын осторожно, стараясь не задеть спящую мать, садится обратно за стол. – Всего-то надо быть рядом с маленьким человечком, так похожим на тебя самого. Болтать о пустяках и за обе щеки уминать котлеты с картошкой».

5. Глава 5

Юлька проснулась только к Воронежу и даже сама не поняла, как отрубилась. Впервые за несколько лет спала тихим и безмятежным сном. И будто очнувшись из глубокой дремы, она сразу услышала звонкий голосок сына, рассказывающего о своих друзьях и игрушках, и вторящий ему солидный бас Крепса. Нестерпимо захотелось есть. Да и в купе пахло жареной картошкой. Может, показалось…

«Дима не мог бросить ребенка одного и пойти в ресторан! – на долю секунды запаниковала она и тут же остановила себя. - Где в общепите подают жареную картошку и котлеты? Наверное, из другого купе вентиляцией принесло», - решила она, усаживаясь на постели и сонно озираясь по сторонам.