– Наверное, вы правы, – согласился Дронго. – Когда я учился на юридическом факультете, то на вскрытие трупов в ходе изучения судмедэкспертизы ходил крайне неохотно.

– Значит, мы почти коллеги, – вздохнул Санаев. – Копаемся в одном дерьме.

Он снова налил себе полный стаканчик водки и залпом выпил.

«Хорошо, что Костя не поставил больших стаканов, – подумал Дронго. – Думаю, мой сосед спокойно выпьет бутылку в одиночку, может, даже две. Но есть предел и его возможностям».

– Вы работаете здесь, в Ростове? – спросил он.

– Уже двадцать лет, – кивнул Санаев, – а до этого работал в Мурманске. Там в основном попадались утонувшие и пострадавшие в пьяных драках моряки. Такого количества изувеченных, ободранных, изуродованных трупов, как тут, конечно, не было. И почти никогда не попадались дети. А здесь… я столько насмотрелся! В этом месте, как я слышал, существует какая-то аномалия, и поэтому именно здесь чаще всего появляются сексуальные маньяки. Между прочим, я местная знаменитость. Несколько жертв этого ублюдка Чикатило привозили именно ко мне. Можете представить, чего я нагляделся? Я бы его лично положил живым к себе на стол и устроил бы ему такую экзекуцию…

Санаев тяжело вздохнул, но пить не стал, лишь посмотрел на свой пустой стакан.

– Мы переехали сюда из-за жены. У нее астма, и врачи рекомендовали уехать на юг. Вот я и приехал к родственникам. Сейчас я заведующий лабораторией, доктор наук. Как вы думаете, я могу считать, что моя жизнь удалась?

– Думаю, да, – осторожно заметил Дронго.

– А я вот так не думаю, – признался Санаев. – Впрочем, какая разница.

Шалва говорил очередной тост – за всех детей, и гости его охотно поддержали. Санаев налил себе немного, поднял стаканчик и взглянул на Дронго:

– У вас есть дети?

Дронго подумал, что вовсе не обязательно говорить Санаеву о Джил и своем сыне. Но врать не хотелось.

– Есть, – сказал он.

– А у нас нет, – с некоторым вызовом сообщил его сосед по столу и выпил.

Дронго подумал, что супруга Санаева больна не только астмой, но тот словно понял, что нужны пояснения:

– У нас мальчик погиб в Мурманске. Утонул, – сказал Санаев. – Мы с женой решили переехать, чтобы там не оставаться. И придумали в качестве причины астму. Вот с тех пор я и не могу смотреть на детей… Я ведь сына своего тоже видел… Как заведующий лабораторией, я обязан присутствовать при таких вскрытиях.

Он замолчал. Дронго нахмурился. Да, иногда можно общаться, только основательно нагрузившись. Он посмотрел на свой стакан вина и выпил его до дна. Затем спросил:

– Извините, что спрашиваю, но экспертизу погибшей дочери Ковальчука тоже вы проводили?

– Ковальчук? – переспросил Санаев. Потом мрачно кивнул: – Тоже я. Этот сукин сын убил и ребенка.

– Как она погибла?

– Вам так интересно знать подробности? – Санаев громко хмыкнул, и все посмотрели на него. Жена даже незаметно толкнула его локтем в бок. – Извините, – прошептал патологоанатом, – я не хотел кричать. Этот убийца сначала душил девочку, а затем еще живой размозжил ей голову.

– Она умерла не от удушья?

– Нет. Мы точно установили, что от удара по голове. А на шее были такие следы, словно убийца хотел лишь испугать девочку, а не задушить ее.

– Но в обвинительном заключении написано, что он ее задушил, – не унимался Дронго, – и лишь затем проломил голову.

– Хотите статью написать об этом деле, – превратно истолковал его интерес Санаев, – ну давайте, пишите. Дело громкое. Только это следователь все так написал. Я говорил Митрохину, что все наоборот было, но он ко мне не прислушался. И наши врачи подписали акт, который был нужен следователю. По большому счету, какая разница, что он с девочкой сначала сделал, а что потом. Главное, убил. На ее пуговицах нашли отпечатки пальцев этого мерзавца. Я бы его самого удушил. – У Санаева непроизвольно сжались кулаки.